– Это почему?
– Есть шалаш.
– Готовый?
– Почти.
– А-а-а. – разочарованно протянул «Коля в Квадрате». Папу его тоже звали Коля, отсюда два Коли. Получается Коля в Квадрате.
– Не акай, Колька, и то хорошо. Там доделать – раз плюнуть! Видно кто-то строил, но потом бросил.
– Идём!? – Юрка резко поднялся со спинки скамейки. Не знаю почему, но все делали именно так: сидели на спинке, а башмаки на седалище. – Только если я с первого раза найду, могу заплутать ненароком.
– Пошли! – мы с Колькой соскакиваем синхронно, будто на «три-четыре».
По одной из тропинок дошли до проволочного ограждения, по периметру отделяющую территорию городка от остального мира. Быстро, друг за другом, перелезли через дыру в проволоке, оказавшись по другую сторону нашей реальности. Широкая просека ведет вглубь леса. Идем минут десять и останавливаемся перед развилкой. Юрка неуверенно шагнул на правую тропу, более узкую и более темную. Высокие прямоствольные сосны возвышаются над нами, со скрипом покачиваясь при каждом порыве почти не летнего, но все-таки теплого, ветерка. Подлесок составляют ёлочки. Они стоят густо, мешая друг другу расти.
– Правильно идём? – оглядываясь, спросил Панас. Шашки его стали уже, мальчишка почти семенил, что нам дико не понравилось.
– Правильно, – буркнул Юрка, покосившись на панасовский, стоящий ёжиком, чуб.
Лес стал гуще. В стороне виднелись стволы поваленных деревьев, с торчащими во все стороны ребрами сучьев. Где-то не очень далеко от этого места начинались болота.
– Может, ну его? – дрогнувшим голосом спросил Сашка. Похоже, он заметно трусил.
– Если боишься, дуй домой!
– Не, один не пойду.
– Тогда молчи. Еще раз вякнешь, получишь! – хлопнув ладонью правой руки по кулаку левой, прошипел Колька. – Понял!?
Ничего не ответив, Панасенко понуро следовал сзади.
Впереди дорога опять раздваивается. Между ними две ели и несколько берёзок. Опять соединившись, тропинка поворачивает вправо и убегает далеко вперед, скрываясь за стеной желтеющих листьев и древесных стволов.
– Уже пришли. – Юрка сворачивает с тропы и лезет между ёлочками с тонкими голыми стволами, стоящими настолько тесно, что пробираться между ними по-настоящему сложно. Выходим на крошечную полянку. К двум сосенкам, стоящим друг от друга метрах в пяти, прибит ствол небольшой ели. К нему, с обеих сторон, с небольшим уклоном, часто приставлены жерди. Это был скелет шалаша. Только треть одной половины покрыта кусками дерматина и брезента. И конечно, нам он показался просто великолепным.
– Материал достанем, – весело сказал Юрка, проведя нас к необхватной вековой сосне. От корней и до первых толстенных веток, начинающихся метрах в 15 от земли, были прибиты деревянные дощечки, служившие ступеньками. Мы, задрав головы, удивлялись смелости человека, сумевшего это сделать.
– Там будет наблюдательный пункт, – важно сказал Юрка. – Кстати, слабо залезть? Я пробовал.
Я смотрел вверх, сильно сомневаясь, но очень хотелось хотя бы попробовать. Не сказав ни слова, ухватился за перекладину и медленно, не глядя вниз, полез к маячащим вверху мощным ветвям. Вот она, вожделенная цель. И только здесь, усевшись на первой шершавой ветви, рискнул посмотреть вниз. Маленькие лица трех человечков величиной с оловянных солдатиков были задраны вверх, голоса пацанов доносились приглушенно.
– Ну как? – кричит Юрка.
– Клёво! – кричу я, захлебываясь от страха и восторга.
