– Я с тобой, – запросто кивнула она, как будто не оставляла мне ни одного шанса, что у меня могла быть какая-то другая компания или меня могла ждать другая девушка.
Почему она так решила? Меня это царапнуло. Я же не выгляжу каким-то никчемным, никому не нужным лохом. Наоборот, подозреваю, я произвожу впечатление весьма притягательного парня. Вот и она сказала, что я красивый. Впрочем, что-то я чрезмерно разрефлексировался.
В конце концов, я решил не сопротивляться. Надо принимать то, что жизнь сегодня посылает мне. Видимо, вселенная сама идет мне навстречу и отвечает на мои запросы чуть быстрее, с опережением. Хотел склеить девицу – вот она, вникай.
– Тамара, – представилась девчонка.
Как же ей не подходило это царственное имя! Она напоминала скорее мальчика-пажа, которому и собственное имя-то не положено. А только обозначающее статус словосочетание «третий паж ее величества». Короткая «креативная» стрижка с дико торчащим «хохолком» на макушке и косой челкой. Как у эмо-герл. Но натурально-русого цвета. Не по-женски прокачанные руки и широковатая грудная клетка, узкие бедра. Но все-таки она выглядела девушкой, а не мечтой педика-педофила. Ее спасала сочная грудь и узкие, очень ухоженные кисти рук. Она знала, что у нее красивые пальцы, и всячески это акцентировала. Перстень с огромным винно-красным камнем, гипнотизирующая пластика рук.
На заднем сиденье «хач-мобиля», везшем нас в «Лондон», я просматривал снимки в ее фотоаппарате. Она сползла по сиденью и, запрокинув голову, косилась в окно на мелькающие огни.
– Ты плохо снимаешь. – Я вернул ей фотоаппарат.
Она повела бровью, но ничего не сказала.
– У тебя на всех снимках люди «зарезаны». Зарезаны головы, руки, ноги. То пол-лица нет, то половины туловища. Какие-то «Части тела», набор для создания криминальных фотороботов, а не художественная или репортажная съемка.
– Подчас часть лучше передает представление о целом, чем попытка уловить что-то целиком, – без тени обиды в голосе ответила она.
Сильная девчонка. Не разнюнилась и не попыталась выскочить из машины, причитая «дурак». Я оценил. Я умею признавать объективные достоинства людей.
Танцевали мы недолго. Она двигалась нелепо, как ребенок, который услышал заводную музыку, но еще никогда не видел, как танцуют другие люди. И пляшет как бог на душу положит. Не красиво, но страстно и с полной отдачей. Все на нее смотрели. По-моему, никто не восхищался, но взгляд отвести было невозможно. Заодно смотрели и на меня. Это быстро утомило. Я предложил поехать ко мне. Тамара согласилась также легко и не задумываясь, как она делала все в этот вечер.
– Ты всегда и со всеми такая? – спросил я, отправляя в плей-лист подходящие к ситуации трэки.
– Какая? – Она отогнула угол покрывала с кровати и оценивающе рассматривала простыню.
– Ну вот такая, как сегодня со мной. Такая открытая.
– Ты хотел сказать «доступная»? – уточнила Там ар а.
– Возможно, это можно назвать и так.
– Нет, я не всегда такая. И насчет моей доступности – тебе показалось. Секса не будет.
– Да ты что? – рассмеялся я. – Как же ты сможешь так меня разочаровать?!
– Я не занимаюсь сексом. – Она серьезно вздохнула, перестала пялиться на простыню и вернула покрывало на место. – Я занимаюсь любовью.
– Скажи прямо, что тебе просто не понравились мои простыни! – кивнул я.
– И это тоже.
– У меня есть другие.
– Думаю, они тоже не из тех, что нравятся мне.
