- Нет уж, сорян, Егоридзе! Не веришь – твое дело.
- Зашила, значит, да?
- Да!
- Может и не для меня?
- Может и не для тебя!
Пытаюсь оттолкнуть его, но он сжимает мои запястья так, что я пищу от боли. Я в принципе не такая уж неженка, не из тех, у кого синяки от небольшого давления, не ахаю, если меня неудачно хватают, не строю из себя недотрогу. Но тут точно следы останутся.
- Варя, успокойся, прошу. Объясни, что случилось за те десять минут, что меня не было?
- Я проснулась. Понял?
- Нет. Варя, скажи правду, малыш, это важно.
- Я не вру! Я проснулась. Глаза открыла. Прозрела! Поняла, какое ты никчемное чудовище.
- Твою ж… Варя! – он орет, лицо перекошено, реально страшновато. – Ты понимаешь, что сейчас делаешь, а? Я люблю тебя! Ты… я… Я хочу, чтобы ты была со мной, была моей, а ты… Зачем ты все рушишь?
- Любишь? Ты любишь? Ты не умеешь любить, Егор! Ты умеешь только брать! Брать то, что хочется. А дальше – по хрену! Не надо мне про любовь, я все знаю про твою любовь!
- Варя… тихо…
У меня истерика. Всё. Докатились. Доигрались…
Не могу остановиться. Реву, как дура, всхлипываю, икаю, жалко себя до ужаса.
Почему? Почему?
Пацанка. Глумная. Дичка. Безбашенная.
Бракованная. Теперь точно.
Я ведь так его люблю! Я столько лет о нем мечтала! И вот…
«Вынужден»…
- Варенька, маленькая моя девочка, любимая моя… если… если тебе кто-то что-то прислал, кто-то что-то ляпнул, учти, я найду, урою, закопаю, мало точно не покажется, слышишь? Я хочу, чтобы ты меня слушала! Чтобы ты верила только мне, поняла?
А я и верю. Я верб тебе, Егор! Больше никому. Это ты сказал – вынужден.
Ты…
- Варя…
От поцелуя не отказаться, не отвертеться… Он сдергивает с вешалки какую-то тряпку, кажется полотенце, даже чистое, вытирает моё лицо – конечно, неприятно с зарёванной, сопливой девицей целоваться, да? – и целует.
Так, что сразу мокро везде, похлеще слез, заливает, просто потоком.
- Господи, Варя… какая ты…
Его рука уже там, на внутренней стороне бедра, тянется выше.
Не надо, пожалуйста… я ведь привыкну, и как потом с этим жить?
Ведь я на самом деле люблю, а он «вынужден».
- Варенька, любимая моя, ты… единственная моя… ты выйдешь за меня, а?
***
Я не собирался делать предложение.
Вернее, не собирался делать его так.
Хотя бы потому, что всегда считал, что это надо делать по крайней мере красиво. Чтобы любимая женщина, которую я выбрал, чтобы назвать своей, запомнила это мгновение на всю жизнь.
Чтобы с восторгом рассказывала маме, подругам, нашим детям, внукам.
Я ни хрена не сентиментальный по жизни, но знаю, что есть какие-то моменты, которые для девушек, женщин, очень важны.
Для Варвары они важны точно.
По крайней мере раньше так было, с самого её детства. Еще с тех времен, когда она делилась со мной подробностями.
Знаю, что у моей Варьки есть некоторые «пунктики». И меня это, кстати, скорее умиляет, чем удивляет или бесит.
Разумеется, рассчитывая на то, что мы станем близки, я думал и о браке.
Вернее, не думал. Это было само собой разумеющимся. Я знал, что, если Варвара ответит мне взаимностью, мы поженимся. Если она согласится провести со мной ночь, согласится на отношения, естественно, это закончится только свадьбой и никак иначе.
А тут еще, оказалось, что моя девочка именно девочка! Чистая, невинная, несмотря на тот образ, который создавала, как я теперь начинаю понимать именно чтобы насолить мне.
Дурочка малолетняя. Это же смешно! Зачем же вот так… Впрочем, уже не важно. Все в прошлом, обо всем будем говорить потом.
