Свет на первом этаже горел. Лестница тоже была достаточно хорошо освещена, но страх споткнуться, запутаться в простыне и скатиться вниз не покидал меня. Пальцы вцепились в ткань, словно это могло дать мне дополнительную опору. Ноги двигались осторожно, почти бесшумно, как у зверя, который не хочет привлекать внимания. Казалось, дом следил за каждым моим шагом, и от этого по спине пробежала дрожь. Каждый скрип пола отзывался эхом в голове, напоминая, что я в чужом месте.
Приглушенные звуки доносились откуда-то издалека, словно из другого мира. Кто-то здесь был. В темноте мое воображение разыгралось, словно в детстве, когда я оставалась одна дома и боялась каждого шороха. Не хотелось думать о том, кто может скрываться за стенами этого дома. Лазарев казался надежным, но я знала, что за внешней добротой могут скрываться самые темные намерения.
Я свернула наугад в левый коридор, отходящий от широкого холла. Здесь все было хорошо освещено – свет казался спокойным, ровным, будто пытался убедить меня, что ничего страшного не произойдет. Но я уже давно не доверяла таким вещам. Свет, как и тишина, мог обмануть. Он мог быть просто маской, скрывающей что-то более темное за собой.
Одна из дверей была приоткрыта. Это могло быть то, что я искала. Вода? Кухня? Или кто-то, кто мог бы помочь. Медленно подхожу ближе, заглядываю внутрь. Мое сердце забилось быстрее, когда я увидела то, что было за дверью. Что-то… не то. Мои глаза расширились от ужаса.
Передо мной действительно оказалась кухня. Лазарев сидел на табурете, откинувшись назад и опираясь рукой на стол, как будто собирался вздремнуть.
Одной рукой он судорожно стискивал край столешницы, а его вторая рука по-хозяйски прижимала к паху светлую голову увлеченной процессом девушки.
Это эротическое представление сопровождалось старательным причмокиванием и напряженным дыханием Лазарева. Я его не узнавала, передо мной словно был совершенно другой человек!
Его лицо искривлялось в самых разных гримасах, словно не могло остановиться на одном выражении. И вот, когда его тело сотрясло резкой судорогой, он шумно выдохнул и резко рванул вперед. В этот момент все его лицо исказилось гневом, и он с размаху ударил светловолосую девушку в лицо.
Она отскочила назад, едва удержав равновесие, и, прижавшись спиной к тумбе, начала тереть скулу, на которой уже наливался синяк. Ее темные глаза на мгновение сверкнули злостью, но тотчас погасли, словно страх снова взял верх.
– Тварь, опять забыла про зубы! Сколько можно тебе повторять? – гневно вскрикнул Лазарев.
Мои внутренности словно перевернулись, затянувшись тугим узлом. В голове моментально всплыли самые ужасные мысли. Лазарев был таким же, как они. Те, кто разрушил мою жизнь, кто забрал у меня все. Он тоже лгал. Он будет заставлять меня. Использовать, как вещь, как игрушку, и, когда ему будет мало, он будет бить. Будет причинять боль так же, как они. Все возвращается. Подвал. Мрак. Только теперь это больше и… "комфортнее".
