Она давно уже не смотрелась в зеркало, чтобы не расстраиваться, и сейчас едва узнала себя в этой измученной деревенской бабе средних лет с выгоревшими на солнце, неровно постриженными и плохо вымытыми волосами, в старомодном ситцевом платье и бесформенной старушечьей кофте с вытянутыми рукавами.
Кто поверит, что ей еще нет тридцати?
Кто поверит, что всего год назад она работала в крупном, известном банке, общалась с успешными, обеспеченными людьми, носила одежду приличных фирм, посещала дорогие рестораны?
Она и сама в это уже не верила. Это было в другой жизни, это было с другим человеком, от которого теперь осталась только выгоревшая оболочка да еще имя – Вера…
Вера последний раз оглянулась на Федора и вышла из дома.
Да можно ли называть домом эту жалкую хибарку, притулившуюся неподалеку от железнодорожного переезда?
Она взглянула в сторону железной дороги и поняла, что туда ей путь заказан. Очнувшись, Федор в первую очередь бросится к дяде Паше, узнает, не подвозил ли он ее до города, поговорит со стрелочниками и путевыми обходчиками. Значит, нужно идти в другую сторону, как можно дальше от железки…
За последний год Вера привыкла проходить пешком большие расстояния, и сейчас она легко отмахала пять с половиной километров до шоссе, по которому проходили междугородные автобусы. Там она устроилась в тени под бетонным козырьком остановки и дождалась автобуса на Петербург.
Водитель, которому она сунула одну из новеньких хрустящих купюр из тайника Федора, посмотрел с подозрением, но ничего не сказал, отсчитал сдачу. Вера пристроилась на свободное место в самом хвосте автобуса, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Заснуть ей, конечно, не удалось.
Перед внутренним взором пробегали те события, которые год назад привели ее в домик на переезде.
Вера работала в кредитном отделе крупного банка, занималась кредитованием юридических лиц. Лидия Костромина была ее непосредственной начальницей. Характер у начальницы был довольно стервозный, но до последнего времени с Верой у нее отношения были ровные.
Изменилось все примерно за полгода до того дня. Лидия стала по каждому незначительному поводу вязаться к Вере, постоянно выставляла ее в невыгодном свете перед банковским начальством. По несколько раз проверяла каждый подготовленный ею документ и раздувала любую незначительную ошибку.
Вера не понимала причины такого отношения, но ей оставалось только работать вдвое внимательнее и как можно тщательнее проверять каждую бумагу.
Все это сказалось на ее нервах. Вера стала беспокойной и раздражительной, плохо спала, иногда кричала во сне.
Кирилл забеспокоился, предложил ей какие-то легкие таблетки, но они ничуть не помогали Вере. Ее состояние с каждым днем ухудшалось, вскоре начались головокружения и кратковременные провалы памяти…
Внезапно Вера почувствовала какое-то осторожное прикосновение, открыла глаза.
Рядом с ней сидел загорелый мужик лет сорока в надвинутой на глаза кепке. Видимо, от качки он придвинулся вплотную к Вере и уронил руку ей на колено.
– Дядя, за руками следи! – проговорила Вера недовольно, сбросила его руку.
– Ой, тетя, больно ты мне нужна! – фыркнул тот и крикнул водителю через весь автобус: – Около Запечья остановись! – Потом снова повернулся к Вере, сдвинул изжеванный окурок в угол рта и процедил: – Тоже мне, королева красоты отыскалась! Кому ты нужна, корова деревенская? Ты еще радоваться должна, ежели тебя мужчина пощупал, хоть бы и по ошибке!
