Ещё никогда Куцему не было так стыдно. Всё, что он так тщательно скрывал от окружающих, выставлено напоказ.
– Что тебе надо? – жалостливо произнёс качок и захлюпал носом. – Что я сделал тебе?
Страх парализовал его дрожащее тело. Незнакомец сделал ещё шаг и оказался совсем рядом. Стёкла противогаза мерцают в полумраке, ловя свет из неплотно закрытой входной двери. Он молчит и смотрит, и от этого Куцему ещё страшней. Широкий замах – и разводной ключ бьёт по прижатой к широкому подлокотнику ладони.
Крик Куцего вырвал его из транса. Опьянённый собственным превосходством Никита какое-то время пребывал в странном состоянии. Он взглянул на корчившегося в кресле одноклассника, из его раздроблённых пальцев хлестала кровь. Стас уже не кричал, а только скулил, напрочь сорвав голосовые связки. Вот он, настоящий Стас Куценко, – жалкий и убогий, пожираемый собственными комплексами, скрывающий свою истинную личину за горами мышц и репутацией ловеласа. Он так похож на него. Никита увидел в нём родную душу. Но это было всего лишь на мгновение. Ненависть, подогретая обидами, нанесёнными этим подонком, вытеснила все сантименты. Нет, прогнившая душа Куцего не сравнится с его. Он никого не обижал, не притеснял, не унижал, не вымещал на других собственной неполноценности. И в этом их главное различие.
– Я… Я всё сделаю, что захочешь, – заикаясь и рыдая, произнёс Стас. Кровь, слёзы и сопли смешались на его лице, и эта чудесная маска нравилась Никите. – У меня есть деньги. Возьми, они в кармане трико…
– Жизнь! – сквозь зубы произнёс Никита. – Ты забрал у меня нормальную жизнь, а совсем скоро рак оборвёт и её. Что ты мне можешь дать, тварь?! Что?!
Кулак врезался в скулу, и голова Стаса откинулась назад.
– Жирдяй… то есть Никита… Добролюбов! – завопил Куцый, не обращая внимание на ещё несколько ударов по лицу. – Я узнал тебя по голосу! Ты же болен, при смерти!
Никита сорвал противогаз и швырнул им в Куцего. Разыгрывать маскарад стало неинтересно. Защитный костюм, найденный на фабрике, уже сыграл свою роль.
– А ты изменился, – дрожащим голосом проговорил Стас, сплёвывая кровавую слюну.
– Ты тоже, теперь я знаю, кто ты на самом деле – надутый стероидами бык с малюсеньким членом!
– Я не хотел Никита, я… Я… не со зла, понимаешь…
– Заткнись! Отвечай на мои вопросы, быстро и чётко! И не дай бог я почувствую ложь! – Никита размахнулся ключом. Брызнувшая вверх моча едва не попала на него. Стас взвыл, стискивая свой крохотный орган мокрыми ногами. – Ссышь, сука?! Теперь я знаю, от каких уродов пошло данное выражение.
– Я не буду врать, Никита! Я не буду…
– Настя, расскажи мне о ней! Я хочу знать всё! Понял, всё!
– Она стала моей, понимаешь, моей! – быстро затараторил Куценко. – Не как все эти дуры, с которыми я переспал. Они все притворялись. Они лгали мне, подлые сучки! Они смеялись за моей спиной. Я велел им держать язык за зубами, иначе им же будет хуже. Никто не должен был знать о моем чле… о моей ущербности. Но появилась Настя. Я видел, как ты тайком глядел на неё в школе. Поэтому и решил прибрать девчонку себе. Назло тебе! Назло всем!
– У вас уже было? – Никита не узнал собственного голоса, настолько он изменился. Он едва сдерживался, чтобы не пустить в дело ключ. – Отвечай!
– Да. И это было чудесно, понимаешь?! Это было по-настоящему! Она была со мной, потому что хотела! Не из-за моих денег. Не из-за страха. Она полюбила меня таким, какой я есть! И я сам… кажется, я сам её люблю, иначе не повёлся бы на твою замануху.
