Заметив справа от входа задрапированную тяжелой бархатной шторой нишу, я заглянула туда. Бордовая ткань скрывала забитое досками окно, лишенное стекол.
Да уж, — подумала я. — Если нет даже денег в одно окно стекло вставить, на что они здесь вообще живут!?
В этом укромном уголке мне показалось очень уютно. Я забралась с ногами на низкий широкий подоконник и, обняв руками колени, оперлась спиной на откос окна и, закрыв глаза, задумалась. А подумать было о чем!
Итак, что я имею!? А имею я женское тело с очень красивой внешностью, которым и сама могу распоряжаться, а не находиться на задворках чужого разума! Это несомненный плюс!
А вот минусов, к сожалению, было куда больше! Могу только предполагать, ради чего задумал великий «Кукловод» это странное подселение. Но моя задача считалась выполненной только лишь после того, как я помогала наладить личную жизнь хозяйке тела или восстановить справедливость. Проблема была в том, что именно этой конкретной девушке, я ни в какую не хотела помогать!
И вовсе не потому, что я не желала способствовать ее сближению с князем. Основная причина была в мерзком, эгоистичном и злобном характере Авроры. Я достаточно насмотрелась и наслушалась еще в замке и ее саму, и разговоры о ней, и не припомню ни одного человека, кто отозвался бы с теплотой о дочери графа. Поэтому я почти физически чувствовала ломку от мысли, что должна помогать той, которая совершенно этого не заслуживает!
А если я не буду этого делать? Вот не буду, и всё! Что мне сделают? Каждое мое такое «задание» может стать последним! После чего, скорее всего, наступит небытие. Ничто! Так пусть это случится сейчас! — решила я и в сердцах ударила кулаком по подоконнику. И практически сразу тяжелая бордовая штора отъехала в сторону, и я увидела худощавого старика с седыми бакенбардами.
На его костлявых плечах, словно на вешалке, висела ливрея, обшитая по краям золотыми галунами, но в глаза сразу бросилась ее ветхость. По всему было видно, что она старела вместе со своим хозяином. Память услужливо подсказала, что подобную одежду в старину носили дворецкие.
— Княгиня, что вы тут делаете? — удивленно спросил пожилой мужчина и тут же испуганно отшатнулся. — Прошу прощения, барыня! Меня, старого дуралея, это никак не должно волновать! — тут же, опустив глаза, пробормотал дворецкий и, ещё раз поклонившись, поспешно ушел.
Я же осталась сидеть, вылупив от удивления глаза. Ну и что это было? Я ведь даже не нахмурилась, чтобы могла последовать подобная реакция! Что же такое творится в этом доме? Хотя, кажется, я догадываюсь! Аврора до такой степени запугала людей, что бедный дворецкий сначала от неожиданности задал простой вопрос, который мог быть задан в подобной ситуации, а потом, вспомнив о бешеном нраве хозяйки, тут же принялся извиняться.
Желудок прервал мои размышления, издав голодную трель, которая в пустом холле прозвучала довольно громко. Я слезла с подоконника и по привычке огляделась в поисках настенных часов, висящих в любом вестибюле. Не найдя никакого указателя на то, сколько сейчас времени, я решила довериться своим биологическим часам и поспешила на кухню.
Там я ожидаемо застала повариху. Женщина, балансируя на небольшой шатающейся табуреточке, стояла у печи, что-то интенсивно помешивая в кастрюле. Я открыла, было, рот, чтобы к ней обратиться, но, из-за опасения, что женщина от неожиданности может упасть, тихонько пошла вдоль столов, заглядывая в кастрюльки, из которых доносились просто умопомрачительные ароматы! Я уже представляла, что именно положу себе на большущую тарелку, как от приятного занятия меня отвлек знакомый голос дворецкого.
