Многоножка - страница 10

– Чем ты тут занят? – удивилась Тамара, проходя. Робби подставил ей стул, пнув её ногой.

Здесь стоит отметить, что почти везде, где часто бывала Тамара, у неё были собственные стулья и табуретки. К примеру, дома на кухне у неё был Табуретус с мягким седалищем. В квартире бабушки – резной Треуглорет из тёмного дерева, отличный от других вырезанным посередине седалища небольшим – с палец сторона – треугольным отверстием. Кто, когда и зачем его вырезал – неизвестно, известно лишь, что шалость удалась. Даже в школе у неё был отдельный стул, Жуйкин. Тамара отличала его по плотно прилипшим к нижней стороне седалища трём жвачкам, поставленным в ровный ряд и уже давно превратившимся в окаменелости.

Что до квартиры Робби – то Задира собственноручно изготовил для неё совершенно особенное сиденье, деревянное, на шести стальных ногах, с удобной спинкой и даже крючком для Стикера. Имя стулу придумал тоже Робби – он назвал его Мсье Многоногом. А Тамару, севшую на него, Робби с тех пор стал в шутку звать Многоножкой.

Ей нравилось.

– У меня как раз шёл процесс, поэтому я отключил телефон, – объяснил Робби, проходя к своему столу.

– А что именно ты хотел сделать? – спросила Тамара, пододвигая к себе Мсье Многонога и аккуратно на него присаживаясь.

– Да балуюсь… Хочу понять, как это вообще происходит, а то скоро тридцать, а я с паяльником ни гу-гу… А ты-то что пришла?

– А! Слушай, очень важное дело. Слышал когда-нибудь про «Стаккато»?

И Тамара пересказала ему то, что вчера рассказывала бабушке – про Свету, её театральный клуб, закрытие и её, собственно, обещание Свете найти новых участников.

– Ты хотел бы вступить, Задира? – спросила, наконец, Тамара. – Будем выступать на сцене и…

– А ты уверена, что сможешь? – Робби взглядом указал на Стикера и на Тамарины ноги. Та нахмурила брови.

– Конечно смогу! Я всё смогу и не смей мне доказывать обратное! Я пришла тебя пригласить. Пошли со мной! Сыграешь на сцене. Новый опыт, впечатления, всё такое…

Задира Робби, присевший возле компьютера, почесал круглый нос.

– Я бы и рад, но… Не хочу.

– Чего? – удивилась Тамара. – Не хочешь?! Почему? Театр это ведь…

– Что угодно, но не театр, – Робби покачал головой. – Из меня артист как из тебя оперная певчиха… Так, вот только распеваться здесь не надо, Сэта разбудишь…

– А, точно, – вспомнила Тамара, уже приготовившаяся запеть, и понизила голос. – Ну ладно. Но почему…

– Потому что не моё это, – отмахнулся Робби лениво. – К тому же, сама подумай: ну куда мне, двадцативосьмилетнему оболдую, в подростковые клубы лезть? К тому же, я ещё и работаю, так что не смогу там ничего сделать. Тухлая это, Многоножка, затея – меня туда звать.

– Это ты тухлый… – беззлобно махнула рукой Тамара. Чего она уж точно не ожидала – так это того, что Задира откажет ей. Впрочем, причины он называл вполне себе адекватные, и, подумав, она решила, что он и правда странно бы смотрелся на сцене.

– А чего ты вообще туда сунулась? – спросил Робби. – В актёры собралась податься?

– Да вот сама не знаю, – вздохнула Тамара, скрестив руки. – Как говорил один дядька – «торкнуло» меня что-то. Ведь наверняка этот «Стаккато» хорошее место, а закроется из-за ерунды. Ну, то есть – из-за того, что Света впала в отчаяние. Это не ерунда, конечно, но…

– Я понял, понял.

– Ну и вот… Я подумала, что смогу хоть что-то сделать. То есть, мы, конечно, почти что не знакомы с ней и вообще столкнулись случайно. Думаешь… зря я это затеяла? – спросила она осторожно.