Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений (сборник) - страница 10

Встреча между Трумэном и Ли состоялась 20 апреля. Во время беседы Ли обратил внимание американского президента, что успех в реализации его программы зависит от решения китайского вопроса. Он высказал подозрение, что Сталин неверно информирован о политике и намерениях Вашингтона и что встреча между Сталиным и Трумэном могла бы существенно изменить ситуацию. Рассуждения генерального секретаря ООН не произвели на Трумэна никакого впечатления. Он напомнил собеседнику, что уже встречался со Сталиным в Потсдаме в 1945 г. Он приехал в Германию с намерением урегулировать проблемы, но полученный опыт заставляет его сомневаться в полезности такого рода встреч. Он был бы рад пригласить Сталина в качестве гостя в США, но сам не собирается никуда ехать, чтобы встретиться с советским лидером. Присутствовавший на встрече Ачесон добавил, что характер трудностей в отношениях между Вашингтоном и Москвой таков, что «повышение уровня переговоров не приведет к каким-либо результатам»[19]. Из содержания беседы между Трумэном и Ли становится очевидным, что ее едва ли можно было охарактеризовать как достаточно продуктивную.

Результаты встреч Ли в Лондоне и Париже во время его поездки по Европе также оставляли желать лучшего. Так что генеральный секретарь ООН приехал в Москву, не получив поддержки своим предложениям на Западе. Что касается советского руководства, то оно уже было информировано о содержании программы мира, которую привез с собой Ли. Москва получила сведения о ней от своего представителя в ООН Я. А. Малика за две недели до визита Ли в советскую столицу. В сопроводительном письме Малик обращал внимание на тот факт, что в подготовке проекта программы активное участие принимали заместители генерального секретаря ООН Э. Кордье и Э. Феллер, оба американцы. Поэтому неудивительно, считал Малик, что он отражает «в основном позицию, цели и намерения США в отношении вопросов, изложенных в нем»[20]. Хотя сам по себе этот факт не сулил ничего хорошего для Ли с точки зрения Кремля, Политбюро приняло решение дать положительный ответ на просьбу Ли о визите в СССР и планировало организовать его прием Сталиным и Молотовым[21].

Ли прибыл в Москву 11 мая 1950 г. В аэропорту его встречал заместитель министра иностранных дел АА. Громыко. Западные наблюдатели обращали внимание на отсутствие сообщений о визите в советской прессе, а также на тот факт, что характер приема и условия, предоставленные Ли во время его пребывания в Москве, свидетельствовали о том, что советское руководство явно не придавало визиту большого значения[22]. Первая беседа состоялась у Ли с Вышинским на следующий день после приезда. Генсек ООН высказывал свои опасения, что холодная война может перерасти в горячую и сообщал детали обсуждения в ООН вопроса о представительстве Китая, критикуя американцев, которые, по его словам, «предали его», вмешиваясь в переговоры Ли с другими членами Совета Безопасности[23]. Касаясь бойкота СССР, Ли заявил, что он не верит в эффективность бойкотов, которые мешают ему в стремлении найти решение существующих проблем. Затем он поднял вопрос о своем меморандуме, содержащем программу мира, который, по его словам, не является официальным предложением. Это скорее, как он выразился, «мысли вслух», циркулирующие в стенах Секретариата ООН. Упомянув, что он передал меморандум лидерам западных стран, Ли заговорил о недостатке доверия между ними и Москвой и попросил у Вышинского совета, как восстановить атмосферу доверия между великими державами. В связи с этим Вышинский заметил, что все разговоры о недостатке доверия используются для того, чтобы оправдать западную политику холодной войны в отношении СССР и в доказательство привел примеры создания НАТО и других подобных агрессивных пактов и союзов, «участие в которых несовместимо с участием в ООН и не может способствовать укреплению доверия»