Читать онлайн Вера Орловская - Многоточие дождя…
Рисунки Валерия Васильевича Бабанова
«Многоточие дождя – будто жизни бесконечность…»
Многоточие дождя – будто жизни бесконечность:
будит снова мое слово из потока неземного —
из-под тока в сотни вольт
нервов
спутанных в Пути что обрел названье «Млечность»:
звездные узоры вьет
надо мной давно не первой
Я – всего лишь переписчик
или может – перебежчик
и покинув ту планету
медленно перетекаю в эту
словно ртуть на тротуары:
в каплях – бликах серебра
Петербург в манерах старых —
в бьющихся дождях астральных
видит в них себя с утра
«Экзотика»
«Вставала я из полудённых трав…»
Вставала я из полудённых трав
цветы на мне росли пока спала
кузнечик свою музыку сыграв —
уже забыл о том что я была
Дождь на Земле
не разбивал подков
о камни цокая
и в сердце повторяясь
И месяц не ронял
серебряных рогов
за небеса цепляясь —
пока трава вставала из меня
«Стремленье жить – как ногу в стремя…»
Стремленье жить – как ногу в стремя
и на коне галопом – в степь
опережая свое время
лететь
ногайкою свистеть
иль выбивать ритм тела – степ
на деревянном постаменте
или сдирать одежду с кожи
бросаясь яростно в объятья
как будто в отрицанье смерти —
любить до крика и до дрожи
А если мир весь тупо спятил
то страсть любви еще дороже:
она – живой глоток природы
ведущей к возрожденью плоти
а душу нам Господь приводит
а мысль – поэзия и Плотин
«День – свет…»
День – свет,
День – дар.
В колокол ударь —
Солнце-радость.
Дай весть!
Золотое яблоко —
Слово сада.
«Игра Моцарта»
«Дышать как ветер…»
Дышать как ветер
писать как Моцарт
звучать как флейта
ведь всё что слышу на этом свете —
одна лишь музыка – взлёт эмоций
на переходе зимы и лета
земли и неба – на горизонте
И даже шепот от губ сошедший —
уже движение к высшей ноте
а вдохновение – суть предшествий
великих звуков – стихов – полотен
И этот дождь что сегодня бьется
в окно мое отбивая ритмы
сердечных импульсов – пульса – рифмы:
о как непросто ему поётся
Из книги «Видение» (медитативная поэзия)
50.
И день в глазах песчинка жжет до слез день мой до смеха трель птичья свирель пастушья трава первозданная отрава в горле не издан клич любовно рано пришла я ваша тайна ладони вот смотрите в них все линии реки и островов раздолье для прогулок одиноких и безумных глаз не уберечь от вас входящих сквозь меня прошедших мимо.
«Галактическое одиночество…»
Галактическое одиночество
не вживляется в разум мой:
в кости – косность
И теченье потока зуммер
вырубает как будто умер
Космос
Я проснусь в середине ночи —
в сердцевине цветочной чаши:
если выпьешь ее – взойдут
дети наши и внуки наши
мысль чужую отринув прочь:
инородного тела словно
не приемлет ни плоть ни слово
На планете в пути сойду
и тебе улыбнусь покуда
снегу падать и ветру дуть
Но не спрашивай: «Ты откуда?»
«Кофе с лимоном и море с лиманом…»
Кофе с лимоном и море с лиманом
запах трепещущей рыбы на пирсе
видится нынче миражным туманом
Что-то коньячное в кровь мою впрысни:
всё перепутало время летучее —
перемешало в коктейле – в бокале
небо закрыло балтийскими тучами:
больше не Греция и не Балканы
Я пробудилась – очнулась – очухалась
в этом пространстве и в этой реальности:
может быть прошлая жизнь мне почудилась?
Но почему всё знакомо до крайности
даже тактильно и чувственно кажется:
так не бывает по сути – по разуму
Что же волна за волной еще катится
и омывает мне память по-разному?
Кто на террасе увитой виньетками
лоз виноградных и роз виноцветных
фрукты несет с ароматами редкими
в воспоминаньях моих безответных?
«Я пишу на любом клочке…»
Я пишу на любом клочке
земли распахнутой —
распаханной
на любом листе упавшем рядом
на чистом теле рассвета
на закоулочке
освещаемого угла
где ограда —
сырая стена
на плотной ткани
ветра —
в котором сила
на солнечной длани:
На! —
на сегодня всё отдала
что любила
«Лето нимф»
Голос
Не важно голос чей волною звуковой
по миру пробежит как будто дрожь по телу
земли – травы – листвы – реки – всего
того кто слышит день написанный пастелью
Ты – птица ты – поэт ты – ветер на лету
ты – брошенный горой звенящий камень:
журчи – кричи – шепчи – играй в дуду
покуда есть еще и свет не канет
в глубокую печаль темнеющей воды
не ведающей дна
пока твои следы
не вымыла она
Стихи свои пишу как знаки на песке
потом читаю вслух и чайке и волне
Я знаю – шар земной висит на волоске
но я держусь на нем – и счастлива вполне
Из книги «Видение» (медитативная поэзия)
3.
Еще зима во времени земном всему своя пора покинуть дом и возвратиться снова встретить снег открытыми руками позволить таять ледяной душе вдруг станет может быть ясней что это с нами скована зима мы прирученные созданья хотим на волю по незнанью чего же Господи хотим.
Моя натальная карта
Я живу в столице Российской Империи
где пробито окно в Европу но заперты двери:
возраст лазанья в окна закончен впрочем —
и звучит орган петербургских труб водосточных
токкатой немецкого Баха
а по улице что когда-то названа Итальянской —
без всякого страха
по ночам поеживаясь гуляет Растрелли
и пьяные шкипера в части Голландской
Города дух из «Авроры» никак не расстрелян
ибо душа – бессмертна – мой пылкий марксист
с хорошим прононсом английского лорда
(ведь никуда не скроешь белые корни рода)
Стою на обочине и рукою ловлю такси
мечтая уехать из этой ночи хоть ненадолго:
пока не утихнет волнение революции
и не осядет пена подленьких кривотолков
Я – сторонница монархизма и эволюции —
считаю себя (без кривляния либералов) – русской
но читаю в подлиннике Бодлера
и балдею от росписи вазы этрусской
Я – предатель для тех – чей герой Бандера
А вообще – человек я – сотканный неуместно частью:
почитаю Космос – верую в Бога – и клянусь честью к счастью
«Не знаешь что случится поутру…»
Не знаешь что случится поутру:
снег обретешь иль солнце потеряешь
в зиме проснувшись в городе где таешь
и леденеешь: предсказанья врут
И завтра и сегодня и всегда —
живи пока метро еще открыто:
родятся из туннеля поезда
на станции мучение забыто
Ты веришь сам что будет свет в конце
на миг погаснув перед жизнью новой —
раздастся предвещающее слово:
«Твой выход» – и желаемая цель
Ты наконец вернулся сам к себе:
еще немного улицы и снега
парфюм двора и лампа на столбе
парадная и лестница до неба
«Нервы свиты в одну нить…»
Нервы свиты в одну нить
Боже Свя́тый – как мне жить?
Жду его до исступленья:
я – неистова
я – плена
но свободы не хочу:
я то плачу
то молчу
чтоб шаги его услышать
У двери
Звонок —
и звон
в сердце
Тише —
тише —
тише —
ничего не говори:
просто прикоснись ладонью —
я запомню!
«Ушедшая эпоха»
Воспоминание о небылом (цикл)
1. Светало
Светало:
белыми цветами
луга проснулись —
потянулись
со сна
И мха чуть влажные меха
что кожей чувствует сосна
вокруг нее вдруг обернулись
тепло
И почвы плоть
почти согретая – сначала
в раскрытых порах источала
пары и дух земли
Цвели:
багульник с иван-чаем
2. Чай накрывали во дворе
Чай накрывали во дворе:
неспешно поднесли к столу
варенье мёд и пастилу
и грецкий колотый орех
что привезен был из Тифлиса
где пахнет как лимон – мелисса
и вяжет губы сок граната
что цвета солнца в час заката
течет с небес на дно Куры
проскальзывая во дворы
лучами спутавшись с лозой
что каплей света как слезой
остались на картине – словно:
ни лет – ни запаха – ни слова
там не было – ни тех чей смех
через меня пройдет сквозь всех
3. Какие бабочки порхали
Какие бабочки порхали
среди звенящих легких трав!
И острой горечью приправ
тянуло из дверей в Цхинвали
Горбатых улочек пути
вели куда сама не знаю —
казалось что уже взлетаю —
только на волю отпусти
но с высоты сбегала вниз:
дом – скрытый листьями карниз —
через него попасть в окно —
а там прохладно и темно:
скрипучий пол и шкаф-гора
я лазала в него с утра
чтоб отколоть из глыбы сахар
не помня ни стыда ни страха
4. Назавтра был отъезд назначен
Назавтра был отъезд назначен:
коробки – короба – сундук
Слоняясь грызла я фундук
и созерцала мир иначе
в той сутолоке – в скукоте
когда ты – не понятно где:
здесь кончено – там не начато
Вдруг мысль: к чему столько перчаток
и шляпок? – голова одна
Потом внесли кувшин вина
в дорогу и корзину снеди
а сердобольные соседи —
чурчхелу лично для меня
Я подбежала их обнять
и разрыдалась невзначай
Уже был вечер – пили чай
и пели песни так тягуче
что я дабы себя не мучить
пошла прощаться с лошадьми
Меня искали до восьми
(здесь в это время уже тьма)
но в девять я нашлась сама
А ночью сон не шел ко мне
иль это я жила во сне
тем летом в тот счастливый год?
Потом – война —
переворот
(1913–2013)
Ветер Питера
На ветру живу —
налету
Море – в раковинах ушных
и когда меня позовут —
на волну иду
что под дых
бьет порой но «душа – дыши»:
говорю я себе самой
Видишь: лист на столе – пиши
а не выйдет – дождями смой
благо в Питере их не счесть
даже если в тиши сплошной
и невидимы – они есть
может быть на Конюшенной
Ветер мечется будто псих
что на волю сбежал тайком:
не дождешься того чтоб стих
потому что – в тебе самом —
в проживающем здесь всегда
с этим белым бельмом ночей
где чернеет в зрачке вода
и туман словно кот ничей
всё крадется за мной вослед
(впрочем – даже не в этом суть) —
этот город не раз воспет
да вот ветер не даст уснуть
«Необходимость любви родилась во мне раньше…»
Необходимость любви родилась во мне раньше
чем осознанье того что становишься старше
дерева посаженного тобой еще в детстве
Я не жалею ни об одном из своих действий
Неосознанная свобода – древней и глубже
Марианской впадины в океане
Я знала лишь то что ты был мне нужен
хоть выбор кому-то казался странен
А разве всё то что вокруг – не странно:
Земля вращается а мы – в покое?
О знаниях мира говорить рано
но в самой любви есть что-то такое:
невозможное – инопланетное словно
и этот язык не переводят дословно
Вино Вакха
Выбор всегда за тобой —
любой
причем:
быть мелким долгим дождем
иль острым быстрым лучом
скользнувшим ножом над плечом —
не ранив:
ты – дважды рожден
на грани
как бог поэтов и пьяниц – Вакх:
вначале – он виноград в руках
потом – вино
Венчали лавром – это одно
явленье любви
другое – каменьями до крови
за то что радостью опьянял
впрок
зато не пенял
на злосчастный рок
Тот хмель вдохновенья впитал и пил
стихи по глотку из божественных жил —
поэт про которого скажут: жил
«Дождями размыт Петербург…»
Дождями размыт Петербург:
коричнево-серый
зелено-пожухлый
поблекше-небесный
болотно-лиловый
с белесою плесенью
с черным асфальтом
и ржавой листвой
Как пахнут разлитые краски
и сад нарисованный твой —
не Летний —
лишь имя одно
меня согревает
Твой воздух —
сухое вино —
лишь имя одно —
но влагу вливает
по слогу в меня —
по глотку
Прости мне и глупость
и юность
и нервность —
неровность
с откосом в тоску
Всё это проходит:
вдоль улиц
шуршат кринолины
улиц
очертания длинны —
бледны
словно тени
Парадная дверь
и ступени —
ступени —
ступени – прошли:
века ли —
года или дни
И что угадали они
гуляя со мной по аллеям
не смея ко мне подойти?
Сегодня как будто теплее
Из книги «Видение» (медитативная поэзия)
79.
Я говорю и море мной сказало так осталась на воде Стилия всё пишет пальчиком своим всё пишет мое имя Стилия лови меня словами отдай и вдаль за волнами волнами
Не оглядывайся назад
Не оглядывайся назад чтобы не стать соляным столбом —
вдруг там окажется за спиной горящий Содом и Гоморра
Беги от того кто предал уже но еще с тобой
и душу твою берет как крепость берут измором
Не оглядывайся назад
чтобы не захотеть вернуться
туда где сладчайший сад
и ветки с черешней гнутся
чуть ли не до земли
Чуют ли во хмели
запахов – хмель шмели?
Похожие книги
