– И вот мы между двух огней. Причем второй огнь жарче. В нем и сгореть можно. – Никита разлил в бокалы легкое вино. – У меня почти такое же положение, как у тебя. Но у меня пока в моем подчинении бухгалтерия. Поэтому перечисляю некоторые суммы на поддержку Союзу офицеров и Торгово-промышленной партии.
– Как я понимаю, слой предпринимателей в нашей стране очень тонкий. Отстали мы от Запада по темпам развития. Разрушить предпринимательство не составляет труда. Разрушение уже началось. Мы встретили Февральскую революцию с восторгом. Надеялись на благоприятные изменения. Но реформы пошли не творческим, а разрушительным путем.
– Теперь в головы обывателей вдалбливается мысль, что мы – враги человечества. Какие же мы враги, если в отсталой России создали промышленность. За годы войны производство вооружений мы увеличили в два с половиной раза.
– Рабочие, которые выступают против буржуазии, всего лишь исполнители. А мы – творческая созидающая сила.
– Полностью согласен с тобой. А теперь хвост виляет собакой. И чтобы остаться живым, нужно думать о том, как пережить окаянные дни.
Выпив легкого вина, друзья на некоторое время погрузились в молчание. Пьяные крики и стрельба доносились с улицы.
Глава пятнадцатая. Сила слова
Журналисты поспешили в свои редакции. Новость была срочная и ошеломляющая. Однако, никто не известил о ней министров Некрасова и Терещенко. Как только они узнали о поступке Переверзева, они буквально подняли бурю. Терещенко не находил себе места.
– Как так! Дело находится в состоянии разработки! Преждевременное опубликование части документов вспугнет преступников. Почему он не посоветовался со мной!
Его возмущению не было предела. Некрасов соглашался с ним.
– К тому же, говорил он, ожидается приезд Ганецкого в Петроград. Тут бы мы его и накрыли вместе со своими помощниками.
– Я придумал, – сказал Терещенко. На публикацию нужно время. Следует в течение ночи обзвонить, а если нужно, объехать редакции тех газет, представители которых были сегодня в Таврическом.
– Здесь нужно найти авторитетного человека. Нас могут не послушаться. Что, если вы это возьмете на себя? – обратился Некрасов к Председателю правительства скромному князю Львову.
– Действительно, это выход, – ответил Львов, придвигаясь к телефону.
Вскоре стало слышно, как князь доверительно общается с редакторами. Прошло немало времени в эту бессонную ночь.
– Ну как? – спросил Терещенко усталого Львова.
– Все согласились не печатать. Только одна вредная газетка запротестовала. Редактор Уманский.
– Как же, знаем такого! Газета называется «Живое слово». И запретить не можем. Свобода печати!
Переверзев стоял перед Львовым с бумагой в руке.
– Прошу подписать мое прошение об отставке. Знаю, многие в правительстве недовольны моей работой.
– Что же, задерживать не буду. Куда собираетесь после работы в министерстве?
– На фронт. Надеюсь там принести пользу Родине.
– Что же, спасибо за службу! Сами видите, время такое. Приходится принимать отставку ночью и без должного уважения.
Никитин перестал отвечать на телефонные звонки. К ночи преступность в городе многократно возросла. Но выслушивать все равно приходилось.
– Таврический? – взволнованный голос в трубке. – Я звоню из Гостиного двора.
– Да. Что у вас?
– Ради бога! Грабители выломали замок. Выносят товары. Помогите!
– Вы в милицию звонили?
– Всюду звонили. Никакого ответа. Хоть вы чем-нибудь помогите.
