Множество жизней Элоизы Старчайлд - страница 15

– Правда?

Смутившись, он закрыл глаза.

– Мне кажется, да.

Она засмеялась, и он засмеялся в ответ, и вскоре они снова лежали в траве, голова к голове, как стрелки часов в половине шестого, и у обоих плечи тряслись от смеха.

– Ну что ж, рассказывай тогда про свою Элоизу, – сказал Милан, когда они наконец угомонились.

– Она родилась более двухсот лет назад, – сказала Катя. – Представляешь?

– Более двухсот? – удивился Милан. – И ты это помнишь?

– Нет! – Она снова ткнула его в бок. – Я не помню, как она родилась. – Зато она помнила собственное мучительное появление на свет. – Но я помню ее детские годы. – Она протянула руку и коснулась руки Милана. Ухватилась пальцами за его локоть. – Фрагменты тех лет. Я помню их так же отчетливо, как свое собственное детство. Иногда даже более отчетливо. Ты уверен, что хочешь это слышать?

– Да.

– Элоиза родилась в 1759 году. Ее отец был аристократом – его звали граф Фушар. Он был землевладельцем, весьма зажиточным, и увлекался астрономией. Случилось так, что Элоиза родилась в ночь, когда небо осветила большая комета. Это была комета Галлея, предсказанная англичанином Эдмондом Галлеем и француженкой Николь-Рейн Лепот, – знаменитая комета. Все астрономы ждали ее появления. И граф в том числе. Он стал одним из первых французов, засвидетельствовавших возвращение кометы. Это сочли благим знамением, и новорожденную девочку назвали Элоизой, в честь Гелиоса – бога, который объезжает мир в солнечной колеснице; а когда ее имя сокращали до «Эле», по-французски это звучало похоже на фамилию Галлея, и это нравилось господину Фушару. Он так и называл ее: «моя маленькая комета». «Ты вошла в мою жизнь, словно маленькая комета, – говорил он ей. – Моя маленькая комета Эле».

Они жили в Анноне – городе, почти деревне в Ардеше, самой восточной части Франции [8] вблизи границы со Швейцарским союзом [9]. Какой была Элоиза? У нее были такие же светлые волосы, как у меня. Те же зеленые глаза. Она выросла очень умной и очень красивой.

– Такой же красивой, как ты? – спросил Милан.

– Еще красивее, – ответила Катя. Она сжала руку Милана. – Элоиза много путешествовала – столько, сколько и не снилось ее современницам. Она говорила на трех языках. Да, да, да.

– Да, да, да, – пропел Милан, и они рассмеялись.

– Она играла со своими волосами, вот так, – Катя взяла прядь пшеничных волос, упавшую на лоб, и намотала на указательный палец, сначала по часовой стрелке, потом – против.

– Ты делаешь точно так же, – заметил Милан.

– И делала это задолго до того, как узнала об Элоизе. – Катя приподнялась на локтях. Бабочка села на лиф ее платья, и молодые люди наблюдали, как та складывает и раскрывает свои узорчатые крылья. – Иногда мне тоже хочется стать бабочкой, – призналась Катя.

– Ты бы прожила всего один день.

– Два, насколько я знаю.

– И не помнила бы свои прошлые жизни.

– Как мы можем это утверждать?

Бабочка улетела. Они проследили взглядом неровную траекторию ее полета.

– Рассказать тебе еще? – спросила Катя.

– Ты уверена, что все это правда? – спросил Милан. Он перевел взгляд на облака, чтобы не видеть выражения ее лица, видимо, понимая, что его слова были выбраны недостаточно осторожно. – Ты уверена, что эти… – он замялся, – воспоминания реальны? Может быть, это просто истории, которые тебе рассказывали в детстве. Образы, впитанные еще в колыбели?

Катя испустила протяжный вздох.