Но что делает автор «заметок» в «Вопросах литературы»? Т. Толстая подменяет тему, подменяет тезис и делает вид, что совершенно не разбирается в литературном деле.
Снова вернемся к первым страницам «заметок» Т. Толстой: «Подзаголовок свидетельствует, что перед нами – научная монография».
Т. Толстая делает невинную вроде бы передержку: биографический роман, документальное повествование, из скромности названное «Жизнь, личность, творчество Алексея Николаевича Толстого», перевела в жанр научных монографий, а уж после этого разделала мое сочинение под орех, требуя и обвиняя, негодуя и издеваясь… Возможна ли хронологически дотошная публикация семейных архивов в художественном произведении (здесь я вовсе ничего не говорю о его качестве, это дело действительно читателей и критиков), каковым по жанру и является моя «Судьба художника»? Если подходить к писательству, конечно, не дилетантски, а с творческих позиций?!
И вот размышляю над вопросом: почему такой «разносной», неуважительной критике подверглась моя книга «Судьба художника», да и другие книги об А. Н. Толстом со стороны Т. Толстой? Ведь каждая страница моих книг пропитана любовью к замечательному писателю… Видимо, это объясняется тем, что многие годы я работал с Людмилой Ильиничной Толстой, которая мне помогала понять характер Толстого, многое рассказывая о совместной жизни с ним. И так уж случилось, что Людмила Ильинична «увела» Алексея Николаевича из семьи, от Натальи Васильевны Крандиевской и детей. Ни Наталья Васильевна, ни дети не простили ему этой женитьбы…
Людмила Ильинична Толстая в верстке прочитала мою книгу «Алексей Толстой», вышедшую в серии «Жизнь замечательных людей». Вот ее отзыв: «Многоуважаемый Виктор Васильевич, благодарю Вас за письмо и добрые слова обо мне. Я ценю Ваше мужество и преданность Алексею Николаевичу. В отзыве о Вашей книге я руководствовалась общими с Вами интересами и стремлением, чтобы первая книжка такого жанра об А. Н. Толстом была написана содержательно и увлекательно. Потому и считала своим прямым долгом оказать Вам посильную помощь. А право на суровое редактирование признавал за мной даже сам Алексей Николаевич. Мне отрадно было узнать, что Вы сделали в книге немало поправок в связи с моими пометками. Естественно, что мне хочется скорее увидеть Вашу работу».
Благодарный за ее многолетнюю помощь в работе, я написал страничку в своей книге о ней. Может, эта страничка вызвала такую нескрытую ненависть и к Алексею Николаевичу, и к его биографу?142
А теперь о творческой истории «Судьбы художника – 82», раз уж она так заинтересовала рецензента «Вопросов литературы». С 1970 года я начал работать над документальным повествованием о жизни, личности и творчестве Алексея Николаевича Толстого. Работал с наслаждением, по письмам и другим архивным и мемуарным свидетельствам реконструируя давно ушедшее. Написал для серии «Жизнь замечательных людей» больше сорока листов. Кто же столько возьмет для молодежного издания при договоре в двадцать листов? Так возникла мысль о разделении рукописи на две книги: «Алексей Толстой» вышел в «Молодой гвардии» двумя массовыми тиражами, «Судьба художника» вышла в Воениздате тоже двумя массовыми тиражами. И вот через пять лет эти две книги соединились в одну, как и было ранее задумано и написано. Так что мне не пришлось подгонять друг к друг главы разных книг, как утверждает рецензент. Только восстановил в прежнем виде написанное. В «Судьбе художника» действительно есть «изменения и дополнения»: в книгу вошла новая глава «Кавказские записки», а изменения касаются стиля, потому что со стороны издательства было высказано немало пожеланий, которые автор с благодарностью принял в надежде улучшить литературное качество своего сочинения. Только и всего. И вышла эта «Судьба художника»
