В интернете (не в интернате) находим и читаем: «Слива умэ – это дерево высотой 5—7м, иногда кустарник. Его кора зеленовато-серая. Листья яйцевидные с вытянутой ланцетной вершиной, жёсткие, по краям узкие, зубчатые, снизу и иногда и сверху опушенные. Цветки ароматные, сидячие, или почти сидячие, нередко махровые, многочисленные, имеют белую или розовую окраску. Цветы японской сливы зацветают ещё в феврале, опережая сакуру на месяц. Цветы не умирают даже в студёную, морозную погоду. На дворе ещё лежит снег, стоит леденящий холод, а на приземистых деревьях сливы умэ, с их чёрными, узловатыми, перекрученными, точно проволока, ветвями распустились цветы. Кажется парадоксальным – среди снежных хлопьев, подобно вате повисших на ветвях, нежнейшие лепестки слегка розовеющих цветов японской сливы, распустившихся под лучами раннего весеннего солнца».
Легенды о самураях рассказывают о поэте Sugarawa No Michizane, который в десятом веке во время правления кайзера Дайго стал жертвой заговора и был отправлен из Kyoto в изгнание в Kyushu, где и умер в полном одиночестве от разбитого сердца. Позже, после смерти, он вернулся в виде чёрного облака в тогдашнюю столицу Японии и стал злым демоном, который терроризировал весь город и кайзера и не давал им ни минуты покоя. Кроме всего прочего, он написал стихотворение «Ода летающему сливовому деревцу»:
«Когда ветер веет с востока, пришли свой аромат, мой любимый сливовый цвет, своему хозяину (даже если твой хозяин больше не с тобой), не забудь, что уже наступила весна».
По преданию, сливовое деревце услышало это стихотворение и в ту же ночь освободило из земли корни, преодолело земное притяжение и полетело из Kyoto в Kyushu к своему хозяину в изгнании. Не только поэт любил сливовое деревце, но и деревце любило его. Но даже воссоединение с любимым сливовым деревцем не спасло его от отчаяния. Дух поэта после его смерти стал настолько злым, что даже другие несчастные души, которые точно так же бродили по улицам печального города Киото, его боялись. Поговаривали, что с ним лучше всего было разговаривать его собственными стихами. Когда он слышал собственные стихи в чужом исполнении, он начинал вздыхать и плакать и, как только стихотворение заканчивалось, он исчезал в тёмном небе.
Февраль – месяц для слабых духов. Слабых духом и слабых духов. Злых и отчаявшихся духов. Сентиментальных и одиноких одновременно. Огромное небо темнеет и становится мутным, ветер раскачивает деревья, полумёртвые листья медленно падают на поверхность воды. А где-то в Японии зацветает сливовое деревце. Его цветы – сидячие или полусидячие, что бы это ни значило, нередко махровые, многочисленные, имеют белую или розовую окраску и издают головокружительный аромат. «Верь в лучшие дни! Деревце сливы верит: весной зацветёт» (Мацуо Басё).
Вы только себе представьте: где-то ещё лежит снег, на деревьях ещё нет листьев, холодно и морозно, а на сливовом деревце распускаются цветы. Просто с ума можно сойти. И вот уже нет запаха мороси, влаги, мшистости и заплесневения. Нет всего этого земного, убогого и стародевичьего. Вот этого всего. А есть тонкий и изысканный, пьянящий аромат мечты. Обморок конца света плавно переходит в головокружение нового начала и надежды на освобождение. Злые духи дослушивают до конца собственные стихотворения в чужом исполнении, вздыхают, взлетают и исчезают в высоте.
