– Сволочи! – прохрипела я. – Какие же вы сволочи!
– Прекрати, звезда моя! – укоризненно произнес Тюссан, снова сжимая мой подбородок еще сильнее. – Тебе совершенно не идет ругаться! Ничего, мы над этим поработаем, когда ты станешь покладистой, хотя, видит Вселенная, как же я не хотел, чтобы до этого дошло. Ты ведь действительно сильно нравилась мне такой, как есть. А всего то и нужно было – стать по-настоящему моей, детка!
– Вы преступники! – давила из себя я. – До конца жизни будете по тюрьмам гнить!
– Не болтай, Софи, тебе сейчас это вредно! – усмехнулся капитан. – Просто прими, что законом и здесь, и на Нью Хоуп буду я и преданные мне люди. И только они сумеют чудом вернуться домой, если чертова планета не окажется достаточно хороша. Сделай выводы, милая.
– Рожер, время! – немного раздраженно напомнил ему Верде. – Оставь все эти сюсюканья на потом. Питерс может что-то заподозрить.
– Как будто мне теперь не наплевать! – рявкнул капитан через плечо и резко дернул мою челюсть, ломая или вывихивая ее, этого я не могла понять от вновь накрывшей ослепительной боли. Кажется, сознание наконец решило смилостивиться и покинуть меня, давая хоть какую-то передышку от издевательств и собственного сокрушительного чувства вины. – Никогда не смей указывать мне что делать! Займись своими делами!
– Медотсек! – голос безопасника был откровенно злым. – Док Питерс! У нас тут чрезвычайная ситуация красного уровня! Нападение с тяжелейшими травмами, однозначно внутреннее кровотечение по всем признакам. Немедленно подготовьте Компенсатор!
По дороге в медотсек я пришла в себя. Но лучше бы этого и не было. Смысл осознавать, как все погано и станет во много раз хуже, если уже ничего поделать с этим не могу? Что толку задаваться вопросом, как подобное вообще оказалось возможным и куда смотрели те, в чьи обязанности входило не допустить на борт летящего в безумную даль корабля таких, как Тюссан, Верде и кто там еще в этом замешан. Это меня, меня здесь не должно быть!
Конечно, док Питерс не обратил внимания на мои вялые попытки сопротивляться, помещая меня в камеру Компенсатора, а говорить внятно я все равно уже не могла.
– Все хорошо, детка. Мы успели! – сопровождал мое погружение в забытье фальшиво заботливый голос капитана. – Теперь все будет по-другому.
Конечно по-другому, потому что впереди настоящая катастрофа, и остановить ее уже никто не может. Не я уж точно.
– Привет, милая! – Казалось, между тем, как я отключилась и теперь пришла в себя, прошло лишь мгновение. Которое изменило все. – Док, оставьте меня с моей девушкой наедине!
Ставшее ненавистным лицо с широкой торжествующей улыбкой возникло надо мной, закрывая от бьющего в глаза яркого света.
– Не надо! – каркнула я.
– Замолчи! – последовал приказ, и мой язык будто прилип во рту. – Доктор, я должен повторять?
Я хотела бороться, отчаянно, но сознание отказывалось подчиняться мне, полностью оказавшись под чужим контролем.
– А вот теперь, когда мы одни, София, ты сделаешь все, что я скажу! – Снова команда, которой у меня не было сейчас способности сопротивляться. И ее не будет еще несколько часов, за которые произойдет непоправимое.
– Сделаю, – промямлила покорно.
– Вот и замечательно, звезда моя! Вставай!
Я подчинилась, ощущая себя марионеткой, послушной рывкам неразрушимых нитей.
Бережно, отвратительно бережно Тюссан поддержал меня, направляя еще нетвердо стоящую на ногах к блоку управления камеры, в которой только что я лежала.
