Осталось лишь два человека, кроме меня, которые могли рассказать правду, но Женевьев молчала восемь лет, хотя, подозреваю, не перестала меня ненавидеть, а Ранион… с ним все было сложнее.
Ноги сами несли в нужном направлении. Чемодан стучал по промороженной, тщательно расчищенной брусчатке. А Пэрсик недовольно возился в переноске. Можно бы поймать экипаж, но мне хотелось прогуляться. Несмотря на ветер, мороз и колючие снежинки, которые жалили щеки. Вспомнить тихие улицы и прочувствовать на себе то, что случилось с долиной по моей вине.
До родительского дома было недалеко - всего пара кварталов, но я все равно замерзла просто смертельно, казалось, что иду не в симпатичных кожаных сапожках на меху, а в легких туфлях. Рука примерзла к сумке, а нос хотелось скорее засунуть под теплый шарф. Попадающиеся мне навстречу люди тоже были в длинных шубах, меховых шапка, но выглядели, мне думается, не такими замерзшими, как я. Наверное, привыкли вечному холоду на улице.
Уже близилось время ужина, и прохожих попадалось не так уж много. И ни одного знакомого лица. Это радовало. Впрочем, меня помнили рыженькой, несуразной девчонкой двенадцати лет, а сейчас я выросла, смею надеяться, похорошела, ну и шуба тоже делала свое дело. Узнать человека сложнее, если на улицу у него торчит один только нос.
Перед знакомой дверью я замерла, сжала зубы и, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди от волнения, постучала.
Дверь открыли не сразу. На пороге появилась Женевьев, на ее лице отразился испуг, такой заметный, что мне стало не по себе. Она почти не изменилась за восемь лет, красивая девятнадцатилетняя девушка превратилась в не менее красивую, эффектную молодую женщину. Разве что черты лица стали чуть мягче, а линии фигуры плавнее.
- Не пригласишь войти? – робея спросила я, а сестра бросила на меня жёсткий взгляд.
- Ты зря сюда приехала, Валенси, не представляешь даже насколько зря.
- Женевьев, там кто? – за спиной моей сестры появился Девид - ее друг детства. Я слышала, что они поженились лет пять назад. На руках у него сидела симпатичная девчушка с рыжими кудрявыми волосами.
- Вал… - пробормотал мужчина и отступил, прикрывая малышку свободной рукой, словно я могла с ней что-то сделать. Замечательно. Меня тут боялись.
- Тебе лучше уйти, Вал, - отозвалась Женевьев устало. – Ты зря проделала такой долгий путь.
- Но это и мой дом тоже, - попыталась возразить я. Я репетировала этот разговор не раз, но все равно робела и растеряла все тщательно заученные аргументы.
- Мама с папой не указали тебя в завещании. Так что уже не твой, - с легкой печалью в голосе добавила она. – Не потому, что не любили, а потому, что знали - тебе нельзя сюда возвращаться. Уезжай.
- Прости, но сегодня уже не смогу. Да и некуда пока.
- Очень жаль. Завтра может быть поздно, - сказала она и захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Глаза обожгли слезы, хоть я и предполагала нечто подобное, именно поэтому на всякий случай забронировала гостиницу. Но все равно было обидно, я рассчитывала хотя бы на пару часов вежливости и чай. Впрочем, после того, что я сотворила с ее жизнью и мечтами, Женевьев имеет право меня ненавидеть.
Отдохну, высплюсь и завтра зайду снова. Заберу несколько милых сердцу безделушек (надеюсь, их не выкинули), навещу могилу родителей и уеду, главное определиться, куда. Зато я видела свою племяшку, хоть и мельком.
