Захлопнув ноутбук, я закрыла глаза. Дыхательная гимнастика всегда выручала, заодно приводя в порядок энергетические потоки.
Черт бы побрал этих сектантов! Из-за них я вижу всю эту дьявольщину, и хотя стараюсь не развивать, помогает мало. И вместо того, чтобы спокойно жить, приходится с головой бросаться в этот омут!
Аккумулятор встал на место. Только одно сообщение о пропущенном звонке — от Ольги. Я набрала номер:
— Привет, подруга!
Её интервью привело в восторг. Особенно то, что я исподволь и о ней упомянула в связи с розой и в тысячный раз, наверное, похвалила интерьер кабинета:
— Фаня, Гелла — божественна! Вот так смотришь и понимаешь: ты и она — совершенно разные люди!
— Ну, спасибо за диагноз, — хохотнула в трубку.
Проболтали мы с полчаса. И только под конец я вспомнила, зачем перезвонила:
— Оль, ты можешь еще одно приглашение на «Повелители магии» достать? Очень надо!
— Ворон заинтересовал? — послышалось лукавое.
Я перевела дух: она на самом деле не сердится! Значит, приворот не подействовал. Если, конечно, это был приворот.
А ночью я снова бежала среди могил, и мертвые руки, высунувшись из-под земли, пытались уцепиться за ноги. Воздуха не хватало даже для дыхания, не то что для крика, и распахнутую пасть могилы в этот раз я встретила чуть ли не со слезами радости: после падения всегда следовало пробуждение.
Подушка промокла от пота. Пижама неприятно липла к телу. Я сдернула её еще по дороге в ванную и, стоя под душем, не могла отойти ото сна.
Почему опять? И эта тишина, какой никогда не бывает на настоящих кладбищах? Там или сверчки, или ночные птицы, или еще что... А во сне — то, что называется тишиной мертвой, гробовой...
Понять не выходило, а сонникам я не верила, так же как всем остальным «методичкам». Оставалось бросить карты. Я сделала это, даже не одеваясь — кого стесняться, когда ты одна в огромной квартире?
Они тоже молчали. И руны. И бобы. Выглядел это так, словно кто-то стер меня из Книги Бытия. Или...
Догадка заставила меня покрыться холодным потом, хоть опять в душ иди. Но доползла я только до кухни. Стакан ледяной воды, еще один... я глотала, не чувствуя, как сводит горло, как от холода немеют губы... А потом спустилась на первый этаж.
Ламинат казался теплым, босые ступни легко скользили по нему, как по льду. В собственном доме я кралась, как вор, и даже не зажигала свет. Обереги и заклятья узнавали меня и пропускали. Даже то, которым я оградила дверь в кабинет.
Портьеры не впускали даже свет уличных фонарей, но он мне был и не нужен: на столе, в окружении дымки мерцала роза.
В темноте она выглядела волшебно. Хотелось любоваться и любоваться, но я сосредоточилась на искрящихся струйках тумана, на их переплетениях. Нужно было понять... понять, чего бы это ни стоило.
Это напоминало наузы — узлы, призванные охранить человека или, напротив, намертво привязать к нему неудачу. Но что сулили они мне? Их было слишком много и разных: затейливых и простых, плоских и объемных, из двух, четырех, восьми прядей... В самом сложном удалось насчитать тридцать шесть. Несомненно, наговор делал мастер, соперничать с ним казалось безумием. Но выхода не было: Ворон покусился на Ольгу, единственную мою подругу, самого близкого человека, который один и остался рядом, когда... Взмахом головы я попыталась отогнать воспоминания. Хвост, в который были собраны волосы, качнулся, и дымка тут же ответила на колебания воздуха, сложившись в странный, затягивающий, гипнотический узор.
