- Смотри,
луполки повыпадают, - огрызаюсь, ощущая неловкость. – Чего ты так смотришь на
меня, будто голую бабу никогда не видел? – бурчу и замечаю, как щёки Эланда
покрываются стыдливым румянцем.
Да нет! Быть
того не может! Принц, что девственник? Но почему тогда он не смущался, когда
расхаживал передо мной голышом? Злость переборола стыд?
- Деточка,
сколько тебе годиков? – интересуюсь, стараясь не добавлять в голос ехидства, и
изо всех сил сдерживаю смех.
- Отвали, -
зло отвечает эльф и пытается встать, но тут же оседает обратно.
- Так, давай
оставим наши весёлые пикировки на потом. А сейчас говори, что с тобой
стряслось?
- Много сил
потратил, - нехотя отвечает принц, растирая виски. – Надо отлежаться.
- И долго?
- Пару
часов.
- А зверюга
та не вернётся? – уточняю на всякий случай.
- Барзог
подчинился приказу смотрящего за лесом, поэтому – нет, не вернётся.
- Это ты на
приказ столько сил потратил? – уточняю, начиная понимать, что происходит с
беловлаской.
- Я мог бы
убить зверя, но это неоправданная жестокость. Эльфы превыше всего ценят жизнь.
- Молодцы
какие, - бормочу, вытаскивая из-за пояса просохшие трусики и спешно их надевая.
- Так,
женишок мой непорочный, рассказывай, где ты листья для ночлега собирал?
- Тебе
зачем? – не врубается принц.
- Ты
нормально ответить можешь?
- Они растут
по склонам реки.
- А река
где?
- Там, -
указывает Эланд направление.
- Далеко?
- Не очень.
Минут за десять доковыляешь в своей обуви, - ядовитость не выветрилась, значит,
жить будет.
Ничего не
ответив на реплику, разворачиваюсь и вместе с вонючкой скрываюсь в зарослях.
Нужное растение обнаруживаю довольно быстро. Кое-как справляюсь со сбором
гигантских листьев и, пыхтя и отдуваясь, тащу их в направлении Эланда.
Эльфа
обнаруживаю дремлющим возле дерева. Он прислонился спиной к широкому стволу и
даже голову не повернул в мою сторону. Кстати, я сама сейчас ощущаю жуткую
слабость. Руки и ноги трясутся и плохо слушаются, а перед глазами плавают
чёрные мошки. Последствие нашей дурацкой связи. Представляю, что ощущал принц,
когда в меня решил червяк залезть. Б-р-р-р.
Сейчас Эланд
выглядел так уязвимо, что не хотелось над ним издеваться, отпуская шуточки про
невинность, хрупкость и прочее. Я расстелила листья на земле возле мужчины и
помогла ему лечь. Заметила, что эльфа сильно знобит, но он, сцепив зубы,
терпит, не жалуясь и не кряхтя.
- Я могу ещё
что-то сделать? – интересуюсь тихо.
- Прибей
его, чтоб не мучился, - советует Комок.
- Заткнись,
- цыкаю на него зло. – Нам бы тоже не мешало выжить. Забыл?
- Ой, ещё
скажи, что тебе этого белобрысого жалко. Он нам только жизнь портит.
Эланд на
нашу перепалку не реагирует. Понимаю, что ему совсем нехорошо. Со вздохом
сажусь на землю и кладу белокурую голову к себе на колени. Вот и сбылось
желание – потрогала мягкие платиновые пряди. Но на этом остановиться не
получилось.
Веду
пальчиками по скуле эльфа, поражаясь тому, что за сутки он не оброс щетиной.
Кожа нежная, как у юной девы. И ресницы такие длинные, чёрные, губы красивые,
чёрт побери! Совершенство.
Перехожу к
заострённым ушам, осторожно трогая самый кончик, и тут мою руку довольно грубо
перехватывают и сжимают до боли.
- Не смей, -
тихий рык.
- Почему?
Лицо, значит, оглаживать можно, а уши неприкосновенны?
- Именно, -
холодно отвечает Эланд, продолжая сжимать моё запястье.
