Мои аллюзии - страница 12

– Держи, – Протягивает мне бумаги, – поезжай.

– Сегодня?

– Прямо сейчас. Пока Френк на месте. – Ну уж нет. Надо бы не только внутренне подготовиться, но и одеться поприличнее. Оглядываю себя с ног. Мужчины не понимают моего замешательства и описывают ориентиры, по которым суждено найти заветное здание и нужную дверь.

– Как ты там говоришь? «Жопку в жменьку и погнали». – Вообще-то, это голос вечно мне твердит «погнали» да «погнали». Я лишь приукрасила на свой манер…

– А как на счёт подписи онлайн? А? – Старики моргают и молчат. – Что, обязательно прям по старинке, ехать с парой листов через… – Не договариваю мысль до конца, по выражению их лиц убеждаясь в том, что бюрократия правит балом не только в России и что от бумажной волокиты мне не отвертеться, при всём желании хоть как-то съехать с этой удручающей темы.

До конца не верю, что всё же делаю это. Еду. Такси мучительно долго пробирается по пробкам, и во мне нарастает напряжение: ладони не просто потеют, а текут, словно потрескавшиеся дамбы. Всё это, в тандеме с красным лицом и проступившим на шее миллиардом розовых пятен размером с веснушку, орущими о том, что я безумно нервничаю, не делает меня привлекательной на вид нисколько. Сижу на заднем сиденье такси и выстраиваю фразы для предстоящего диалога, миксую различные варианты развития событий, придумываю контраргументы, которые могли бы звучать достойно и круто. Я настроена парировать любую грубость, а морально почти готова потерпеть поражение, хотя и не хочется, чтобы эта история закончилась провалом.

Поскольку Фил и Чарли так хорошо знакомы с этим Эймсом, в мыслях рисуется мужчина лет пятидесяти, с тёмными седеющими волосами, небрежной бородой, татуировками, такой, почему-то, похожий на дерзкого Джонни Деппа, только слегка располневшего: в черной кожаной жилетке, с платком на шее и с множеством браслетов на татуированной руке, очень колоритный такой. И он сам создаёт антураж: в руках большая красная гитара, клубится дым от сигары, а вокруг него сгущается атмосфера недовольства и пренебрежения. Прокуренным голосом он спрашивает меня: "Чего тебе?" и смотрит грозным взглядом, как бык на тореадора.

– И что ты ответишь ему? – Искренне смеётся не мой голос в моей голове.

– Не знаю, что-то типо: "Эй, потише, дядя, я всего лишь пришла сказать, что мне понравилась твоя песня". И никаких там "здрасте".

– Мощно, – с саркастическим смешком комментирует мою дебильную речь голос. Знаю, звучит по-дурацки.

Решаю быть суровой, хотя наряд не добавляет мне нужного куража, и от этого как-то досадно. Нужно было одеться более подобающе, а не в рваные чёрные джинсы в обтяжку на пухлые ляжки. Обычно я обожаю свою чёрную футболку с высовывающим язык Куртом, но сейчас ненавижу её, поскольку считаю неподходящей для деловой встречи. Ещё и эти красные кеды… Необходимой сейчас до крайности деловитости, нет от слова совсем. Но имеем, что имеем. Кручу поочерёдно кольца и перстни на пальцах, шуршу браслетами.

Нестерпимо хочется порыться в сети и узнать хоть какую-то информацию о человеке, предвосхищая нашу с ним встречу, посмотреть хотя бы парочку фото, но сегодня против меня абсолютно всё, даже телефон, который благополучно выключился из-за севшей батареи. Если же рассуждать логически и быть откровенной, вся вина на мне, это ведь я не поставила вчера телефон на зарядку. Выходит, я против себя. Отрицание. Гнев. Торг. Глубокий вдох.