Мои аллюзии - страница 39

– Градуал, тогда уж скорее. А если проще, то всего лишь высвобождение личной фантасмагории в попытке переосмысления.

– А. Решила обнажить градуал своего поприума? И что же осталось у тебя после этого освобождения, проприум? – Такое обращение ко мне забавно, а его ловкая игра с терминами завлекает. Г. Олпорт? А этот парень совсем непрост. Утопаю в серебре его глаз. Сегодня это не ртуть. Сегодня его взгляд не убивает, в нём нет прежней токсичности.

– Бессодержательность и пустота. Пустота – самое тяжёлое, что мне когда-либо приходилось носить в себе. Надеялась заполнить её или и вовсе заменить чем-то новым, думала найду нечто такое. Но… – А ведь я действительно верила, что течение жизни изменится. Как глупо. Усмехаюсь.

– Не нашла? – Качаю головой отрицательно и перевожу взгляд на воду. Сложно выдерживать его изучающий проникающий внутрь взгляд. Что ему нужно? – И что думаешь делать дальше, какие планы на будущее? – "Дальше"? Знал бы этот плут, что моё будущее – банкрот, за чей счёт слишком долго жила не я одна.

– А ни чего. Улечу завтра обратно. – Вспоминаю, что так и не сказала Рейнольду о своём намерении. Кусаю щёку.

– Судя по книге, ты пришла к полному осознанию того, что новая жизнь начинается, когда привычный образ жизни умирает. А в реальной жизни готова залезть обратно в зону комфорта? Классный план! – Решаю промолчать. – Это сарказм, – поясняет учтиво. На этот раз и так понятно.

– Я может и доверчивая, но не дура.

– С этим не поспоришь. – С чем именно??? С первым или вторым? Опять сарказм? Я всё же тупа, стоит признаться в этом хотя бы самой себе. Блин, как же с ним непросто. Рядом с ним действительно ощущаю свою умственную отсталость. – Сдаёшься? – Хороший вопрос. Действительно, что я делаю?

– Нет. Просто тошнит. – Смотрит на меня. – Не в прямом смысле. – Но после моего пояснения в его взгляде рисуется ещё больший вопрос. – В России говорят: "Хочешь жить – умей вертеться", так вот, меня скоро вырвет от этих вращений.

– Готова остановиться?

Смотрю в сторону, нахожу ответ. Говорю уже как бы не совсем с ним и не совсем ему:

– Да, готова. Но не могу позволить себе такой роскоши. – Вспоминаю о родителях. – А вообще, это всего лишь очередная хандра, просто опять устала от самой себя. Если посмотреть, в моей жизни всё прекрасно. Родители. Муж. Дом. Живи и радуйся, да и вертеться приходится не так уж часто, – качаю головой, недоговаривая. – Мне трудно быть честной самой с собой. Трудно попросту признаться, что я в тупике. Бегу в замкнутом круге от реальности к мечтам. С одной стороны, это очень мешает жить, а с другой стороны, без этих фантазий мне не выжить. Вот и бегу, бегу… Год назад, казалось, твёрдо решила прекратить эту погоню за несбывшимся. Прекратить тешиться надеждами и попробовать наконец-то жить исключительно реальностью. И где я сейчас? Так глупо, но ведь опять предалась надежде, понеслась навстречу непонятным чувствам. Перелетела через океан аж в Америку, боги! А всё потому, что мне в очередной раз показалось, будто бы смогу найти здесь то, чего не нашла в прежней жизни, исполнить предназначение, казалось, здесь меня ждёт то самое— желанное. Но вот который день мне ничего не хочется, а это явный признак того, что хочется чего-то настолько сильно, что уже нет сил хотеть. И при этом понятия не имею, чего же на самом деле хочу. Звучит дико тупо, знаю. – Утираю лицо ладонями, сгорая от стыда, порождаемого осознанием произнесённого хаоса своих же мыслей. Опять знатно переборщила.