Сдаюсь, когда небо начинает светлеть рассветом. Закрываю ноутбук.
Глаза просто слипаются, подушка кажется такой мягкой и приятно прохладной… А всё же, перед тем как провалиться в сон, всецело отдаюсь мыслям о нём нынешнем и адресую ему вопрос, не произнося ни слова: "Почему же в последние годы на всех фотографиях ты не просто хмур, а уж слишком суров и печален, что с тобой случилось, красивый мальчик?"
Мне так хочется говорить с ним…
Знаю, он не ответит, а всё же прошу его мысленно: "Приснись мне сегодня, пожалуйста…"
Засыпаю с надеждой…
Глава 9. Птицы
Просыпаюсь вяло и неуверенно, словно выползаю из креосна. Тело функционировать отказывается. Сколько я спала? Хотя, это не важно, ведь вчера победа осталась за мной, а победителей не будят!
Голова кажется несуразно большой и болезненно-тяжёлой. Лежу минут тридцать, торгуясь с самой собой в полудрёме. Знаю, надо бы привести себя в порядок, ведь он сказал, что заедет. Хотя… Если подумать о том, что он уже дважды видел меня в самом худшем виде, без макияжа, в каких-то балахонах… Терять уже особо нечего, а значит и париться нет смысла. Успокаиваюсь этим, укладываюсь на подушке поудобнее, но опять лезут мысли о том, что надо идти в ванну и наводить марафет.
Господи-боже, да плевать. Он и не смотрит на меня. А если бы даже и смотрел, то он всё уже давно увидел. Хрен с ним. Спать! Красоткой никогда не была и не буду. Мне ничего не светит. Почему вообще размышляю об этом? Он после своих красоток меня и за девушку-то не считает. У него куча девиц, самочек, куколок, цыпочек… Как там в песне пелось? А я вообще почти замужем! Господи! Так! Спать!
В дверь стучат. На сердце как будто плеснули кипятком – оно подпрыгивает в конвульсии. Понимаю, что кроме него ко мне в номер никто не приходит, а уборка номера была вчера, так что там за дверью не горничная, точно знаю. Решаю притаиться, вдруг подумает, что я успела уйти и не станет ждать. Ритмичный стук снова проносится по двери. Прикольный ритм.
– Сейчас. – С трудом отрываю голову от подушки, сползаю с кровати, поправляю скомканную пижаму. И пусть я ужасна, и мне стыдно и неловко, не могу не открыть эту дверь. Как ни крути, хочу его видеть.
– Спишь? – Удивлён. Не знаю, сколько на часах. Знаю только, что он невероятен в этих чёрных штанах с молниями и ремешками (хочу себе такие же), в этом худи, в чёрных конверсах он – реальное воплощение женских мечтаний о плохом и дерзком парне.
– Как самочувствие? – Смотрит на меня с недоверием. Думает, валяюсь в постели от того, что мне плохо? Ну, вообще-то, так и есть. С недавних пор я эмоционально гриппую из-за него.
– Как у Ленина. – Парень выгибает бровь и осторожно проходит в номер. Поясняю. – Не кормят и не хоронят. – Он делает "прф", до него дошло. Вялой походкой иду к кровати, вытирая мокрые глаза, плюхаюсь на кровать, лицом в подушку.
– Куда делись твои птицы?
– Их, как и всё прочее, сгубил ортодоксальный враг. Пташки полетели не в небо, а в мусорный бак, – бурчу в подушку.
Спустя секунду подпрыгиваю на матрасе, поскольку Остин упал на кровать рядом, лицом вверх. Он складывает руки на груди, скрещивает длинные пальцы и смотрит в потолок. Поворачиваю голову и тайком рассматриваю его профиль, шею, кадык. Мне нравится, как рассыпались его волосы по постели. Цвет такой приятный. И не блонд, и не русый. Что-то среднее. Не слишком пафосное. Но и не слишком банальное. Вот как природа делает таких совершенных людей?
