Вторая рысь… Начало самого интересного. Если за первую рысь я только разогревала Сайгона и лишь пару раз сделала вольт, то теперь мне и ему придется по-настоящему работать… И я сосредотачиваюсь на голосе моего тренера, отдающего приказы:
Кавалетти?! Нет проблем. Проезжаю спокойно и ровно, без напряжения. И Сайгон красиво скачет через положенные на землю специальные балки.
Без стремян?! С легкостью. И в следующее мгновение вынимаю ноги из стремян, зная, что следующие двадцать минут буду ездить в таком положении. Главное, найти точку равновесия. А на Сайгоне это просто сделать. Он мягкий и плавный на движениях. Мечта, а не конь.
Руки в стороны?! Проще простого. Заворачиваю на кавалетти и, бросив поводья на шею коню, развожу руки в стороны, держа осанку и легко удерживая равновесие.
Руки за спину?! Ерунда. Снова поворачиваю на кавалетти, и в этот раз убираю руки за спину.
Руки за голову?! Чепуха. Спокойно и ровно захожу на балки и, снова бросив поводья, поднимаю руки к голове и сцепляю их на затылке.
Прибавленная рысь?! Красота! Сайгон предчувствует каждое мое движение, и как будто сам ускоряет рысь.
Все сделано легко и просто.
Сайгон заслужил похвалу и несколько кусочков моркови. Теперь можно немного передохнуть и пошагать, прежде чем приниматься за галоп…
Несколько минут спустя тренер дает сигнал. Я вставляю ноги в стремена, делаю постановление, Сайгон поднимается в галоп, и… моя душа летит навстречу ветру и приключениям.
Сайгон будто летит на выросших у него на спине крыльях. Мой очаровательный вороной пегас.
Конь угадывает мое желание, и сам делает шаг шире. Теперь мы скачем не кентром, а хорошим галопом.
Манеж? Какой манеж?! Мы не в манеже. Мы скачем свободно по просторам, покрытым мягкой изумрудной травой. Над нашими головами раскинулось безграничное голубое небо. Дует легкий ветерок, где-то поют птицы… А теплые лучи летнего солнца приятно ласкают мою кожу.
В душе бушуют чувства, и на глазах появляются слезы счастья. Я так рада снова быть с Сайгоном!
Возглас тренера возвращает меня в реальность. Пора сокращать галоп и «отшагнуть» Сайгона, прежде чем возвращать его в денник. И я, с сожалением, сокращаю шаг коня едва заметными движениями. Он переходит в шаг, но начинает мотать головой – ему хочется броситься вскачь и забыть про стены манежа. Я сгибаюсь к его могучей шее и обнимаю его, радуясь, что я сегодня пробыла с ним этот великолепный час. Жаль, что только час… Зато это был Наш час. Его и мой. Мы были вместе.
Но наше время на исходе. Тренер дает сигнал заводить лошадей. И я соскакиваю с седла. А Сайгон тут же тычется мне в плечо своим бархатным носом.
Спустя минуту я уже завожу его в денник и снимаю с него седло и уздечку. Он бросается к кормушке, где его ожидает каша, но не забывает и про меня – как только я выхожу из денника, его морда поднимается к решетке. И, хоть он жует кашу, его взгляд говорит сам за себя.
С улыбкой я высыпаю ему в кормушку содержимое карманов. И Сайгон принимается уплетать морковь, мешая ее с кашей.
Перед тем, как унести экипировку, я глажу его по голове и обещаю принести еще моркови. Он вскидывает голову, будто кивает – «конечно, конечно, приходи – я тебе всегда рад».
Я ухожу, но возвращаюсь через пять минут с маленьким пакетиком моркови. Сайгон, не отрываясь от своего обеда, все же тычется носом в решетку, и мне ничего не приходится, кроме как высыпать морковь в кормушку. Пока он ест, я наслаждаюсь его мягким лбом и мохнатыми ушами. Сайгон обычно не дает всадникам гладить свои уши. Но мне он почему-то доверяет и спокоен, когда я касаюсь его лба и ушей.
