И пытается то ли оттолкнуть, то ли прижать Яра покрепче к себе.
- Не сейчас… да постой же, может, поговорим сначала, - слышу срывающийся шепот.
И присоединяюсь к ним.
Разговор успеет все испортить позже, а сейчас будь что будет.
- Потом, милая, потом поговорим, - обещаю, и целую ее такие знакомые, такие любимые губы.
Нежно, влажно и так вкусно, что я на месте Яра мечтаю оказаться. А Ева зло прикусывает нижнюю губу, и поцелуй теперь с привкусом крови. Глаза блестят, смотрит с вызовом, злится еще больше… ну что ж, любимая, раз так, то без нежностей обойдемся.
- Пошел к черту, - одними губами произносит, и я впиваюсь в них уже грубо, и даже хочу, чтобы Ева оттолкнула нас обоих, и ушла, но она остается. И отвечает мне также: никакой нежности, лишь страсть, граничащая с яростью.
- Влажная, мокрая, вся для нас, - голос друга раздается будто издалека, стук сердца все перекрывает, и дикая жажда. – Каждую ночь представлял, сейчас Ева, сейчас, любимая…
Она стонет мне прямо в губы – так тягуче и сладко, что я понимаю: Яр уже в ней.
А еще я осознаю, что никуда не уйду. Я ведь тоже имею право попрощаться с Евой.
11. ГЛАВА 11
ЕВА
В моих мыслях все спуталось, я три месяца думала, надеялась, ждала, и вот оно - плавный, и в то же время нетерпеливый толчок горячей набухшей плоти в меня - получай.
Выгибаюсь в пояснице и бьюсь животом о живот Яра, не сдерживаясь кусаю губы Сергея и глаза щиплет, в них литр слез, я их сдержать не могу, он мне столько гадкого наговорил, когда сам без пяти минут женат, а я его целую.
Уворачиваюсь и с силой бью Сергея по щеке. Звук удара тонет в глухом стоне Яра, и в громком влажном шлепке, с которым он врезается в меня, и сталкиваются наши бедра.
Вскрикиваю и откидываюсь на подушку, ловлю блестящий, полный нескрываемой злобы взгляд Сергея, вижу белеющий отпечаток моей ладони на его щеке, и как он рывком поднимается с кровати.
- Пошла ты нах*й, Ева, - я даже не слышу, скорее кожей чувствую, о чем он только что мне сказал.
Он послал меня.
И он разворачивается спиной, он уходит.
А я смотрю, как он на косяк налетает и, пошатнувшись, скрывается в коридоре, и во мне такой же мощи волна злобы поднимается, пусть валит нахрен, ко всем чертям, дьявол!
Пусть никогда не приближается ко мне.
- Ева, - Ярослав сжимает мой подбородок, поворачивая к себе мою голову.
Встречаю его взгляд, такой чистый, что утонуть не страшно, локтем он опирается на подушку, под моими ладонями напрягаются его ягодицы, когда он делает движение бедрами назад, и рывком в меня, он врезается, и я ногтями впиваюсь в его кожу.
- Люблю тебя, - мои слова со стонами смешиваются, мое признание тихое, неуверенное, не знаю, слышал ли Яр, он целует, он обнимает меня, его рука плотно лежит на моей пояснице, вжимая, наши бедра тесно сжаты.
Обхватываю его ногами.
Он двигается, быстро и жадно, не отводя глаз от моего лица, и я от каждого толчка громко вскрикиваю, поднимаюсь ему навстречу и падаю, он вколачивает меня в кровать, размазывает, он берет меня, как дикарь, заявляющий свое право, на мое тело, сердце, на мою жизнь.
- Яр! - царапаюсь и мечусь под ним, сама в безумную превращаюсь, я желанна, нужна, необходима, словно воздух, я так скучала, руками обвиваю его шею и впиваюсь в губы, и всхлипываю ему в рот, мычу, - давай еще, Яр!
И он делает это. Еще и еще. Доказывает мне, что без него я пуста, и всё ненастоящее.
