– Она сейчас в магазин полетела, да скоро вернётся. Поехали,– подзадорил меня Емеля. Немного стушевавшись, полез на печь. Удобно усевшись, я постепенно освоился. От печки исходило приятное тепло. Разговор снова возобновился.
– А что,– поинтересовался я весело,– Ядвига Ивановна колобки-то печёт?
– Нет, пока,– огорчённо вздохнул Емеля.– На прошлой неделе у неё конфликт вышел с Иваном. Так Иван всю печь чуть не разворотил, да бабаньку чуть не ошпарил.
– Как так?– насторожился я.
– Да я Ивана не виню. Это всё бабанька. Не любит она Иванов. Ну, прямо несварение у неё какое-то от них,– и, обернувшись ко мне, спросил.– Вы ведь не Иван?
– Нет,– успокоил его, а про себя подумал: «слава Богу».
И, чтобы перевести разговор на другую тему, поинтересовался:
– А что, Емеля, это вся скорость, что может показать твоя печь?
– Да что вы!– обиделся он.– Только ехать будет не слишком удобно.
– Чего ж здесь неудобного?– спросил я, поёрзав на месте.– Очень даже удобно.
– Тогда поехали?– оживился Емеля.
– Поехали!– неосторожно подбодрил я его.
Печь, выпустив из трубы густое облако дыма, заметно прибавила в скорости. Берёзы и ёлки, если мы не успевали уворачиваться, теперь проносились мимо нас, и хлестали ветками по лицу. Я понял предостережение Емели слишком поздно. Всё было бы хорошо, но с увеличением скорости печь стала нагреваться гораздо сильнее. Недавно ещё тёплая, теперь она шпарила вовсю. Емеля, привычный, казалось, не замечал ничего, а мне было неудобно идти на попятный. В попытке держаться за печь покрепче, чуть не обжёг руки. Обругав себя за бестолковость, уже хотел попросить Емелю притормозить, как печь со всего маха наскочила на кочку. Подпрыгнув высоко, я не удержался и свалился на землю, при этом больно ударившись о пенёк. Печь унеслась прочь, а я даже не мог окрикнуть Емелю, так как от боли у меня перехватило дыхание.
Немного отлежавшись, побрёл искать дорогу. Старался придерживаться небольшого следа, оставленного печкой. Вскоре боль отпустила, и я пошёл бодрее. После того, как чуть не поджарился на печке, очень хотелось пить.
Между деревьев запрыгали солнечные зайчики, отсвечиваясь от водной глади небольшого лесного озерца. Я радостно повернул к нему, чтобы освежиться. Выйдя на берег, был восхищён. Водная гладь, словно хрустальная, сверкала, искрилась. Солнечные зайчики скакали по ней, играя друг с другом в прятки. Я скинул рубашку и наклонился к воде. Предвкушая удовольствие от влажной прохлады, которая через секунду растечётся по моим жилам, протянул руки, чтобы зачерпнуть воду в ладони.
– Не пейте,– услышал усталый девичий голос. От неожиданности чуть не свалился в воду.
– Не пейте, не надо,– тихо и печально повторила она.
– Почему?– удивился я.– Что, козлёночком стану?
– Почему козлёночком?– грустно переспросила девушка.– Самым настоящим козлом.
– Каким козлом?– не понял я.
– А за козла ответишь!– раздался грубый блеющий голос.
Я оглянулся. Невдалеке стоял… Даже не знаю, кто стоял. Внешне сразу бы принял его за козла, но, приглядевшись, понял, что это молодой человек, но все черты у него козлиные. Огромные шевелящиеся уши. Растопыренные ноздри. Борода. На голове шапка какого-то непонятного фасона, но под ней явно угадывались....
– Кто это?– в ужасе спросил я.
– Братишка,– грустно ответила девушка.– Замучил он меня. Раньше был человек человеком только упрямый. Говорила ему «не пей», так ведь нет. А теперь сами видите, что. Хоть топись.
