— Не спорь со старшими, Рыжик! — припечатал он и повторил поцелуй.
На этот раз все было иначе. Ирбис целовал Фросю так, как хотел: откровенно, жадно, напористо, сметая ее сопротивление, проглотив непрозвучавшие фразы возмущения, твердо раздвинув нежные губы, нырнув языком в рот на правах хозяина.
Фрося застыла в его руках. Он чувствовал, как ее кулачки легко ударяют по его плечам и спине. Так, скорее для вида, или из гордости.
Он тянул ее на себя, припечатал руками, удерживая за тонкую талию. Даже через пуховик и свитер Ирбис чувствовал, насколько она стройная. И гибкая. И легкая. Невесомая почти.
— Идиот! — сбивчиво выкрикнула Фрося, когда Ирбис, задыхаясь, отстранился. Всего на секунду, чтобы сделать вдох, и самому, и Рыжику. Итак голова кругом шла, а без кислорода и подавно задохнутся.
— Вредина! — парировал он и вновь прижался к нежным губам.
На этот раз Фрося его укусила. Больно цапнула за нижнюю губу. До крови.
Ирбис зашипел, но рук не разжал.
— Пусти! — потребовала она. — Заслюнявил мне все лицо, придурок!
— Рыжик, сиди спокойно, пока я тебя не отшлепал, — рявкнул Тихон.
— Не буду я сидеть там, где мне не нравится, Ирбис! — дерзко выкрикнула Фрося.
— Не нравится? Точно? И где же сейчас твои ладони? — насмешливо фыркнул Тихон.
Фрося моргнула несколько раз, не понимая. Потом медленно сглотнула и взглянула на свою ладонь. Пальцы правой руки лежали на мужском затылке, зарывшись в короткие волосы. Левая нырнула под пиджак, на плечо. И Ирбис четко ощущал тепло тонких пальцев даже через ткань рубашки. И сжимала Фрося ладонь так, чтобы не оттолкнуть парня, наоборот, тянула на себя, словно хотела быть ближе к нему.
Рыжик стремительно выдернула ладони, сжала их в кулачки перед собой. Ирбис видел, как девчонка краснеет. Кожа на щеках почти сравнялась с цветом ее волос. Забавно так. Тихон заулыбался еще шире.
— Признай, что целоваться со мной тебе понравилось, — вкрадчиво заговорил Тихон и подушечкой большого пальца принялся водить по скуле, не позволяя себе спуститься к манящим губам.
— Размечтался! Не понравилось, ни капли! — фыркнула Фрося. — Целуешься ты так себе. Бывало и лучше.
— С кем?! — с пол-оборота завелся Тихон, понял, что рычит, когда Рыжик сморщила хорошенький носик. — С кем это ты целовалась? Когда?
— А вот это не твое дело, Ирбис! — прищурилась Фрося и надавила кулаками на его плечи, пытаясь заставить отпустить ее обратно, на сиденье. — У всех есть право на личную жизнь! Как и у меня, между прочим!
— Кто он, Рыжик? — очень тихо, сдерживая ярость из последних сил, прошипел Ирбис. У него отказали последние мозги. Глухая боль вспарывала ребра. И звенело в ушах.
Он мог думать лишь о том, кто посмел сунуться к ЕГО Рыжику. К его! Тихона Ирбиса! Рыжику! Что ж там за камикадзе такой?! Он же голыми руками удавит!
— Не твое дело! — отчеканила Фрося, очевидно, не собираясь уступать в споре.
— Я ведь все равно узнаю! — угрожающе пророкотал Тихон.
Он очень медленно убрал ладонь от лица девчонки. Понимал, что пальцы, против воли, сжимаются слишком сильно. Не хватало еще оставить синяк на полупрозрачной коже! А потому Тихон опустил руку и сжал ее в кулак. Уперся в свое колено, впечатал до побелевших костяшек.
— У тебя других дел разве нет? Измайлова уже не привлекает? Чего ты ко мне придираешься? — воинственно заговорила Фрося.
Ирбис хреново переваривал информацию. При чем тут Измайлова? Он же не о том говорит! Ему же позарез нужно знать, кто сунулся к Рыжику!
