2
После свадьбы молодожёнам сразу было запланировано заселиться в старый, но крепкий ещё домик бабушки Инны, а ей взамен этого дома выделили уютную спаленку в квартире Нины Алексеевны. Её старая мать нуждалась в особом обиходе, так как с неких пор её стало мучить не только сильное головокружение, но ещё ко всему этому перестали слушаться ноги, и она большую часть времени проводила в своей постели. Инна с Валерием были не против такой перестановки. Их вполне устраивала самостоятельная жизнь в бабушкином доме, где в скором времени появилась на свет внучка Олеся.
Эльвира, если б не знала всей правды от сестры Нины Алексеевны, то на первый взгляд подумала, что у молодой семьи год за годом жизнь складывается лучше некуда. Она не винила Инну в том каверзном замысле её родственников, веря в то, что произошедшее между нею и её сыном до свадьбы было полюбовно, поэтому никогда не вмешивалась в их отношения. Валерий с Инной тоже не баловали Гусевых своим посещением, возможно на это была своя причина. Зиновия с женой всё больше беспокоило пристрастие сына к алкоголю, которое словно болото всё глубже затягивало его на дно. За то, что они, переживая за него, просили остановиться пока не поздно, нарывались на грубость, Валерия лишь раздражали нотации родителей и больше ничего.
Тёща, та наоборот почти не выходила от них. Она, обвиняя зятя в пьянстве, настырно лезла на скандал в их доме, хотя вероятней всего сама же к этому ручки-то свои приложила с помощью своей матери ведуньи, которая вот уже как год мучается от невыносимой боли. Потому, как вставая с кровати, чтоб сходить по маленькому на ведёрко, упала с неё и повредила себе бедро, которое сколь бы не лечили, а оно не давало покоя и всё тут. Она денно и нощно просила скорой смерти, а та будто нарочно обходила её стороной.
Хотя Нина Алексеевна при встрече с семьёй Гусевых никогда не здоровалась, пройдёт мимо, будто не видит, Эльвира близко к сердцу это не принимала, думая про неё, здоровается, не здоровается, ничего от этого не изменится. У неё просто в голове не укладывалось то, что когда сваты спаивали их сына, не думали о своём Анатолии, ведь тот, когда услужливо подливал Валерию их самогон, сам о себе не забывал тоже. А теперь очерняя Валерия старалась скрыть ото всех, что её сын-то Анатолий запил похлеще, чем нелюбимый зять да ещё ко всему этому лишился работы. Так же, словно в солидарность сыну, в пьянку ударился и её муж. Как говорит старая поговорка: «шила в мешке не утаишь», Эльвира, увидев лилового от запоя Анатолия, вернулась мыслями во время четырёхлетней давности, где вспомнила с содроганием, как спаивали её сына и себя униженную на свадьбе сестрой Нины Алексеевны, тут ей вновь пришла на ум поговорка – «Не желай никому зла, и оно тебе не аукнется».
Как-то после ночной смены Валерий заглянул к отцу с матерью, Эльвира как раз из духовки доставала испеченный пирог с рыбой, воскликнув, «ох как я соскучился мам по твоей стряпне», уселся за стол. Уписывая его за обе щеки, он одновременно рассказывает ей, как его жена вместе с близкими родственниками уехала в церковь, а ему всегда неуютно почему-то одному оставаться в их доме, вот и решил тут скоротать время.
Эльвира поинтересовалась у него: «Видно праздник церковный какой?»
«Да не-ет, – с улыбкой ответил Валерий, – они как два года уже в церковь повадились, сразу набожные все стали, как похоронили мужа у сестры Нины Алексеевны, который вдруг умер от рака. Мне тут Инна по секрету рассказала, что её бабушка находится в таком состоянии, что вот-вот помрёт, и родственники надеются, что в это время дар ведуньи может перейти к кому ни будь из них. Они думают, что получив этот дар, смогут оградить себя от несчастий, которые начали преследовать их. Ведь они как ни стараются, так и не могут вытащить сына с тестем из запоя, и у бабушки из-за частичной потери памяти наговоры не получаются, отсюда и молятся».
