– Да ладно тебе ворчать-то, – одёрнул её Зиновий – что было то прошло, нечего ворошить старые обиды, а на похороны всё же сходить надо было, не переломилась бы.
– Как же, старые обиды, – зацепилась за слова Эльвира, – разуй глаза-то свои на сына, кем он стал теперь, люди на что угодно идут лишь бы задницу свою очистить, как ты этого не понимаешь, он из-за этого пьянства проклятущего становится злым, того и гляди что эта злость ему на голову бедой выплеснется.
– И то верно, – подытожил Зиновий, стараясь закруглить разговор на эту тему, но, видя, как всё больше распаляется его жена, вышел во двор.
– Вот и дожилась я, что по душам поговорить-то не с кем стало, стоит только заикнуться о проблемах, так сразу на улицу… Вот возьму да наплюну на всех, о себе больше думать стану! – возмущалась Эльвира, домывая посуду под краном.
Ночью, ворочаясь с боку набок в постели от бессонницы, вновь думала о сыне, которого ноги будто сами несли от жены и дочери к гаражу Нины Алексеевны, где Анатолий с любителями выпить на дармовщинку однокашниками глушили не то самогон, не то палёную водку до отупения. Нина Алексеевна в сердцах разгоняла эту пьяную компанию, да что толку-то, проходил день-другой, и всё начиналось сначала. Про всё это Эльвира узнавала через «добрых» соседей, которых было не понять, кому они больше злорадствовали.
Гусевы, несмотря на натянутые отношения с Ниной Алексеевной, Инну полюбили как свою родную дочь, и им было не всё равно, что их сын, у которого малый ребёнок, ведёт себя по-свински, от чего брачные узы могут стать на грани разрыва, как изначально им пророчили родственники. Валерий за эти годы сильно изменился, из покладистого и добродушного парня превратился в человека, которому попробуй только скажи поперёк слово, не рад будешь. Эльвира с мужем, не ведая кто прав, кто виноват в их семье, уже не сына жалели, а сноху Инну, но вмешиваться в их семейные дела не решались, думая, что время расставит всё на свои места без их помощи, вскоре так оно и случилось.
Между Валерием и тёщей произошёл серьёзный скандал, та, не спрашивая мнения дочери, попросту выдворила его, грозясь заявить куда следует за то, что обижает её дочь. Он признаёт свою вину перед женой и то, что Нина Алексеевна, если задумала его выжить, ни мытьём, так катаньем всё равно выживет. При её родственных связях ему трудно будет что-либо доказать в свою защиту. Валерию ничего не оставалось, как вернуться в родительский дом вместе со своими пожитками.
Матери с отцом он рассказал, что все эти годы зачинщицей скандалов обычно являлась Нина Алексеевна. Он, конечно, виноват в том, что пьёт, но бросить никак не получается, словно кто силком принуждает его к алкоголю, отчего сам себе уже не рад становится.
– Я вот сегодня утром только вернулся с ночной смены, – продолжает рассказывать Валерий, – даже толком переодеться-то не успел, как в дом заскакивает тёща, и со всего маху хлесть меня по лицу, ну я её схватил в охапку и вынес за ворота. Она там на всю улицу орала обвиняя меня в том, что от меня никакого толку нет в семье, что спаиваю её Анатолия, когда на самом деле всё было наоборот. Собираю свои пожитки, и что вы думаете, жена молчит, как в рот воды набрала, ну, думаю, значит, она заодно с матерью. Уеду я отсюда подальше, чтоб излишне глаза не мозолить всем.
Эльвира осторожно поинтересовалась у него, а дар-то ведуньи от матери Нины Алексеевны передался хоть кому-нибудь?
