Лариска бывала у нас в доме почти ежедневно, и дружба наша была замечательной. Мне особенно запомнились несколько эпизодов. Вот один из них.
У меня была шубка из голубого искусственного меха, с большим белым воротником, нарукавниками и такой же шапочкой. Эту шубку я проносила всего лишь одну зиму и очень её любила. Носила я любимый зимний наряд не каждый день. Кроме шубки у меня ещё было зимнее пальто зелёного цвета с белым кроличьим воротником.
Шубка, как мне казалось, было значительно лучше пальто. Но, после первой зимы ношения, шубка мне стала коротковата.
Моя подружка Лариска всю зиму ходила в какой-то куртке и всё время мёрзла. Приходя ко мне в гости, она неизменно просила разрешения померить перед нашим большим зеркалом – трельяжем мою голубую шубку с шапочкой. Лариска обычно долго крутилась перед зеркалом, прохаживаясь в моей шубке и так, и эдак.
Однажды, когда наступили холода, мама вдруг сказала: «Тебе, дочь, не кажется, что шубка стала немного тесновата и коротковата? Ты быстро растёшь. Давай отдадим её Лариске. А ты и в пальто зиму проходишь».
Я не могла вымолвить ни слова, таким неожиданным мне показалось это предложение, так невозможно для меня было расстаться с любимой шубкой.
«А как же шапочка к ней?» – задала я маме какой-то нелепый вопрос.
«Шапочку тоже подарим Лариске. Во-первых, зачем тебе шапочка без шубы, ведь она из такого же меха и подходит только к этой шубке. А, во-вторых, Лариска так обрадуется, ведь вы – подруги».
«Но мы можем отдать ей что-то другое», – вяло возразила я, на самом деле понимая, что судьба любимой шубки предрешена.
«Отдать другому то, что тебе уже не нужно или не очень нравится – это не фокус. А ты попробуй отдать лучшее, из того, что имеешь. Вот это – поступок! Потом, знаешь, дочь, дарить что-то людям всегда приятнее, чем получать подарки самой. Я это по себе знаю!» – сказала в ответ мама, и я не нашлась, что на это можно возразить.
Когда к нам пришла Лариска, мы с мамой торжественно отдали ей шубку и шапку, объяснив, что мне шубка стала маловата и коротковата.
«И ведь мы же с тобой – подруги», – добавила я неуверенным голосом.
Я уже знала, что последует дальше. Безмерная радость Лариски была вполне ожидаема. Но я и не предполагала, что, увидев искренний восторг и какой-то особенный свет в её глазах, я сама вдруг испытаю прилив счастья. Именно такая неожиданность и случилось со мной в тот вечер. Мне уже не было жаль ни шубку, ни шапку. Мне почему-то было хорошо и радостно при виде прыгающей перед зеркалом Лариски.
Позже, когда подруга ушла от нас в обновке, случилась ещё одна неожиданность, чуть было не прервавшая свалившегося на меня счастья. К нам позвонили, и, открыв входную дверь, мы увидели Лариску с её мамой. На Лариске была её старая куртка, а в руках её мамы – моя шубка и шапка.
Объяснения с мамой подруги вела моя мама. Я не слышала слов, я лишь видела смертельный ужас в глазах Лариски. В тот момент я страстно желала лишь одного, чтобы наш подарок не был отвергнут.
Видимо, моя мама была очень убедительна в своих объяснениях про короткую и тесноватую шубку. Мама подруги помягчела и успокоилась, но вдруг достала из кармана кошелёк и, лепеча что-то, стала шуршать банкнотами. Смертельный ужас из глаз Лариски исчез, его сменила безмерная грусть, а я поняла, что поединок ещё не выигран. Объяснения и увещевания моей мамы продолжались.
