Моисей. Ответ Каину - страница 19



– слушать) Израиль был спасен от рук притеснителей [64].

Все эти перечисленные выше имена подтверждают, что народ перенес на образ Моисея статус связующего звена между супругами, надежду матери и уверенность народа в том, что Бог услышал его стенания.

Легенды о подкидыше

Легенда о подкидыше делает из образа Моисея настоящего героя. Это самая первая легенда из всех легенд о Моисее. И она должна рассматриваться вне рамок используемого историей (Гресман). Об имеющихся параллелях не раз уже было сказано у В. Вундта, Камперсона, Гункеля и позднее у О. Ранка и др. [65].

По мнению Вундта, легенды о подкидыше относятся к категории так называемых «сказок о сундучке». В каком-нибудь сосуде, кувшине, сундуке, ящике, ларчике, коробке или неводе хранится живое существо, чаще всего это новорожденный мальчик или пара близнецов, человек или животное. Существо, спрятанное в корзинке, имеет, как правило, чудотворное происхождение, а нередко это даже сказочное существо. Конечной целью таких легенд о ларцах и ящичках является, чаще всего, рассказ о чудесном спасении его обитателя. Обычно местом для подкидыша выбираются речное русло или море. В легендах герой сказки возвышается до уровня легендарного героя. Так, например, Персей и его мать Даная – это сравнение приводит В. Вундт – были заперты в ящике, брошены в море и выловлены у далекого морского берега обычной рыбацкой сетью. Вместо сосуда может фигурировать животное, например – орел (Гильгамеш) или брюхо кита (Иона). Помещение существа в ящик мотивируется необходимостью его защиты перед лицом грозящей ему опасности. Так было и в легенде о рождении Саргона, первого семитского правителя, который сам рассказал историю своей жизни.

«Я Саргон, могущественный царь Аккада.
Мать моя жила в нищете,
отца своего я не знал,
а брат отца жил далеко в горах.
Мой город был Азупиран,
стоящий на берегу Евфрата,
в котором в нищете живущая
мать моя забеременела мною.
Там тайно родила она меня
и положила в кувшин, из тростника сплетенный,
залепив смолою земляною в нем отверстие,
пустила меня плыть вниз по течению реки,
в которой я не утонул.
Принесла река меня к Акки,
черпальщику воды.
И Акки, воды черпальщик,
по доброте души своей из воды он вынул меня.
И Акки, воды черпальщик,
как собственного сына воспитал меня.
И Акки, воды черпальщик,
своим садовником сделал меня.
Меня полюбила Иштар,
и стал я царем,
и уже сорок пять лет правлю,
обладая властью царя».

Аналогия легенды о рождении Моисея с легендой о рождении Саргона слишком близка.

В сказании о Гильгамеше, в котором хотя и отсутствует корзинка, однако оно стоит гораздо ближе к легенде о Моисее, чем рассказ Саргона. Мы воспроизводим его со слов Гресмана, который, в свою очередь, опирался на Елиана [66].

«Характерной чертой животных в легендах является их любовь к человеку. Например, однажды орел унес в небеса маленького ребенка. Я хочу рассказать эту историю целиком, так как она подтверждает мои выводы. Когда правителем Вавилонии был Сейхерос, халдеи предсказали, что сын его дочери отнимет власть у своего деда. Тот необычайно перепугался и буквально стал, говоря метафорично, Акризисом для своей дочери; то есть стерег ее самым строжайшим образом. Но поскольку судьба была не глупее вавилонского царя, то его дочь все-таки была соблазнена неизвестным мужчиной и родила от него ребенка. Опасаясь гнева своего повелителя, стража сбросила этого ребенка со стены замка. В противном случае все они попали бы за решетку. Однако орел, благодаря своему острому зрению, увидел падающего вниз ребенка и, прежде чем тот разбился о землю, подхватил его на спину и отнес в сад, где очень осторожно опустил его на землю. Красивый ребенок понравился смотрителю сада, и он взял его к себе. Ребенок получил имя Гильгамеш и впоследствии стал правителем Вавилонии. Однако если кто-нибудь посчитает эту историю сказкой, то я… [несколько слов невозможно перевести] с этим мнением. Ахаименес, один из потомков знатного рода персов, как я слышал, также был спасен от смерти орлом».