Другая начинает всхлипывать. «Мэйбе… Ох!» (Хватает салфетку.) Дэнни тоже у нее учился.
Я терплю все это, сжав зубы. К обеденному перерыву мне уже не терпится увидеть Тию. Она ждет меня на выходе из класса и тут же начинает лихорадочно тараторить, захлебываясь собственными словами.
– Мэйдэй, ты не поверишь, они что-то напутали с моим расписанием. Мне надо сходить и разобраться. Как же я на них зла, я хотела пообедать сегодня с тобой. Как твои дела? Как уроки? Как ты вообще? Прости. Хочешь сходить со мной? Или посиди пока с Марком, а я потом приду. Или сходи со мной. Погоди…
Она кладет руку мне на плечо и наклоняется, чтобы отдышаться.
– У-у-у-уф! Я совсем не в форме. О чем это я? Точно, обед. Не хочешь сходить со мной в администрацию? Говорят, там в столовой очень вкусно кормят.
Я улыбаюсь, чтобы ее успокоить:
– Все нормально, Тия Мари. Я поем у нашего дерева. В администрацию меня что-то не тянет.
– Уверена?
– Иди разберись со своим расписанием. Потом ко мне присоединишься.
– Не успею, они же все делают медленно, как улитки.
– Значит, встретимся у шкафчиков после уроков. Иди, не беспокойся обо мне.
Тия спешит в администрацию, готовая к битве за расписание. Я лениво иду к дубу, у которого мы обычно обедаем. Он растет между корпусами английского языка и истории на маленьком зеленом пригорке, окруженном невысокой бетонной стеной. Вытянутые ветви дуба напоминают руки, приветливо распростертые для объятий. Мы с Тией облюбовали это место еще в девятом классе. Интересно, с кем она обедала, пока я не ходила в школу? Я даже не догадалась спросить.
Школьная территория совсем не изменилась. Все те же корпуса. Та же красная черепица, те же козырьки, под которыми можно укрыться от дождя. Клумбы между зданий. Атмосфера стресса и достигаторства. А вот я изменилась. Вся моя жизнь изменилась.
Такое странное чувство.
По дороге к нашему приветливому дубу я думаю: «Дэнни тоже здесь ходил». Я представляю, как он ждал звонка, прислонившись к бетонной стене, окруженный другими людьми. Представляю, как он вел баскетбольный мяч по коридору, ловко обманывая друзей, которые пытались выполнить перехват. «Это мой брат», – говорила я себе с гордостью. Он всегда выглядел таким счастливым. Не понимаю, как я могла не заметить, что он думает о самоубийстве?
Я прохожу мимо его шкафчика, мимо поворота, где он иногда ждал меня на переменах. Каждый уголок, где когда-то стоял, смеялся или дышал Дэнни, теперь кажется мне черной бездной.
Погруженная в свои мысли, я вздрагиваю, услышав чей-то смех у корпуса истории. Мимо моего дерева проходит компания белых девочек в летних платьях с цветочными узорами – они что, нарочно подбирали похожую одежду? Все это напоминает сцену из фильма. Элегантные локоны, сверкающие улыбки, звонкий смех. Я содрогаюсь. Как они могут смеяться? Неужели они не знают, что случилось?
Я пытаюсь осознать простую мысль: прошло уже четыре месяца. Жизнь идет своим чередом. Она прервалась только для Дэнни, а не для всех вокруг.
Девочки собираются вокруг высокого широкоплечего белого парня с русыми волосами. Он поворачивается, и я узнаю Джоша Макинтайра. Он одет в зеленую футболку с серебристой надписью «Футбольная команда Секвойя-Парк».
Я смутно припоминаю, как папа советовал Джошу ограничиться смешными записками. Кажется, это было в другой жизни. Рассеянно гляжу на Джоша и стайку девочек в платьях. Мой мозг отказывается работать, будто застрял в морозилке. Я не могу сдвинуться с места и продолжаю на них пялиться.
