С первого этажа до меня донесся запах чистящего средства с базиликом. Ветерок из окон, открытых впервые за несколько месяцев, принес аромат солнца и позднего лета. Тия, чьи волосы были замотаны тканью с узорами, обняла моего папу, поцеловала маму и вооружилась шваброй, мурлыкая себе под нос песни из мюзиклов. Марк надел резиновые перчатки, будто они были боксерскими, и бросил вызов груде грязной посуды в раковине. Всякий раз, когда я или папа пытались им помочь, эти двое поднимали страшный шум и яростно протестовали. В конце концов мы были вынуждены сдаться. Я через силу заставила себя улыбнуться.
Марк по локоть в мыльной пене смотрел на меня через всю комнату. Тия изобразила несколько танцевальных движений и опустила швабру к моим коленям, словно партнера в танго. Вместе они мыли, скребли, пшикали спреем и терли, пока дом не заблестел как новый.
Весь, кроме комнаты Дэнни.
Туда они не заходили.
Я проснулась посреди ночи и побрела в ванную.
Нажала на выключатель.
Щелк.
Никакого эффекта. Я попробовала еще раз.
Нажатие. Щелк.
Нажатие. Щелк.
По-прежнему ничего.
Я ощутила растерянность. Все лампочки перегорели.
Я подошла к шкафу и порылась в папиной коллекции. Я понятия не имела, где у него что лежит, поэтому взяла самую простую на вид лампочку, вернулась в ванную и вслепую залезла на столешницу. Нечаянно включив воду в раковине и опрокинув бутылку с жидким мылом, я все же смогла заменить лампочку.
Снова нажала на выключатель.
Щелк.
Свет меня ослепил.
Дэнни всегда притягивал к себе людей, а заодно и ко мне. Я шла следом по расчищенной им дороге, и он прикрывал меня от всяческих неурядиц социальной жизни. Я старалась не высовываться, чтобы не нарушить хрупкое равновесие.
Влияние Дэнни ощущается даже после смерти. Но теперь его незримое присутствие отталкивает от меня окружающих. По пути в класс меня замечает Тейлор Харлоу и подходит с распростертыми объятиями.
– Мэй, где ты была? Я так давно тебя не ви… – Тут она резко осекается и краснеет. Опускает руки, глядя в сторону. – Блин, прости.
Неловко потоптавшись на месте, она бормочет что-то себе под нос и отходит. Я заворачиваю за угол и слышу, как перешептывается кучка девятиклассников. До меня доносятся только отдельные слова. «Ее брат… Самоубийство… Под поезд…» Все расступаются передо мной, не зная, что говорить и как реагировать. Кто-то машет и нерешительно улыбается, кто-то отворачивается, кто-то подходит ближе, но не может найти нужных слов. Я сглатываю и захожу в класс.
После смерти Дэнни я окончила учебный год заочно. Бесконечные конверты с заданиями едва отпечатались в моей памяти. Я исчезла вместе с Дэнни, а теперь появилась снова, чтобы начать учебу в одиннадцатом классе[17]. Все в старшей школе Секвойя-Парк хотели бы поскорее забыть о горе и утрате, но я служу им напоминанием.
Ученики не знают, как себя вести. Учителя тоже.
Некоторые встречают меня с преувеличенным радушием. «Мэйбелин, как же приятно снова тебя видеть. Это большая радость».
Некоторые чересчур заботливы. «Мэйбелин, не переживай насчет домашнего задания. Если тяжело, можешь не делать».
Один учитель меня просто игнорирует.
