Молчание вдребезги. Как написать и потерять роман - страница 18

Прищурившись, я попыталась разобрать бледные каракули с пружинками невнятных завитушек. Настольная лампа не помогла. Уж слишком полиняли за несколько лет чернила. Пожухли и выцвели плоды эксперимента с фамильной старинной перьевой ручкой фонтанирующего, когда ему захочется, вдохновения. Вдохновение испарилось, а ручка имела особенность разбрызгивать чернила каскадом клякс в конце сложноподчиненных предложений. Пришлось забраться с ногами на широкий подоконник и упереться линялой рукописью в оконное стекло. Толком не разобрав первые предложения, я начала расшифровывать каракули скорописи примерно с середины листа:

– Наблюдаю, как за окнами плещутся волны. Какая-то незнакомая водная стихия. Что это? Средиземное море, северная река Печора, Чудское озеро?

– Даю подсказку. Это серебряная река. Такое простое название. – Мартин неожиданно подал голос.

– Не перебивай и слушай дальше! – отмахнулась я от чужих домыслов. – Кудрявое от мелкой ряби вневременное без географических привязок пространство тягучего серебра или ртути ослепляло сиянием жидкого металла. Не хватало еще ослепнуть во сне. Я ведь еще сплю? Сплю, конечно… Лучше бы повернуть голову в более безопасном направлении. Если это возможно. Хорошо, поворачиваю голову, и что же? На противоположной стороне дороги я вижу высокие, как стены крепости, скалы. Высокие, с еле заметными бороздками расщелин и верхушками в виде сточенных зубов хорошо пожившего крымского дракона. Мне приходилось постоянно запрокидывать голову, чтобы в промежутках между порушенными зубами хотя бы мельком увидеть небесные полосы перистых облаков, напоминающих узоры слоистого агата дождливо-петербургского оттенка, но без привкуса влажного тумана. На серо-коричневой поверхности скал едва заметны, и то если присмотреться, вспышки тусклых и холодных слюдяных искр между кустами пыльных однолетников. Рассматривать унылые каменные создания мне неинтересно – скучноватое зрелище – и голова со скрипом, как дверь на тугой пружине, опять поворачивается к сияющему ртутному морю.

– Как огонь в камине – бока поджаривает, глаза слезятся, но так и тянет опять на пылающие поленья посмотреть. Вот и ворочаешься туда-сюда, пока не заснешь. – Мартин воспользовался ситуацией и демонстративно прикрыл глаза. Вроде, как наяву, иллюстрировал тяжелый отдых с поджаренными боками.

– Жидкий металл искрит, как при сварке, а я все равно смотрю – и плачу, плачу. Пока опять не отворачиваюсь. Уже в сторону салона с пассажирами. Сквозь мутную пелену слез вижу спящего на заднем сиденье кота по имени Мартин. Вот так сюрприз. Я даже не успеваю порадоваться присутствию друга. Пронзительное бибиканье в кабине водителя заставляет вздрогнуть. Мартин просыпается, зевает, оглядывается по сторонам. Я в нетерпении машу двумя руками одновременно, как взлетающая птица. Знаками приглашаю его присесть рядом, и кот вроде бы согласен. Он прыгает в проход между сиденьями, но подойти ко мне не успевает. Двигатель автобуса еще раз натужно взревел, зафырчал, и тот жалобно скрипнул стертыми покрышками, не в силах сопротивляться крену в сторону ртутного озера. Я спиной чувствую, как автобус задевает боками о скалу, и колеса с резким присвистом скользят, скользят, скользят… Болтанка в салоне продолжается на фоне многоголосья, напоминающего звучание хора в античном театре. Неужели я слышу голос рока? Удары о скалу раскидывают пассажиров по салону, и мы все вместе падаем с высоты. В последний момент успеваю схватиться за поручень, пытаюсь открыть окно. Только бы выбраться из ловушки. Поздно. Автобус с кричащим и воющим содержимым ныряет колесами наружу в жидкий прохладный металл. Окна тут же освещает подводный свет, похожий на северное сияние. Перед нами медленно открывается перламутровый занавес театра для будущих подводных жителей. Добро пожаловать в прекрасную страну навеки уснувших мореплавателей! За спиной слышен приглушенный звук. Будто пробку из бутылки вытащили при помощи штопора. Ш-ш-шпок! «Готово!» – закричали вокруг радостные голоса. Звук знакомый, смешной – страх исчезает. Окно разбито. Каков храбрец наш неизвестный спаситель! Мы спасены и можем покинуть место катастрофы, по цепочке выплывая наружу через отверстие в лобовом стекле. Первый глоток воздуха – мягкий, пронзительный, напоенный запахом свежесорванной розы «Баккара», перевитой влажной от капель духов Chat noir атласной лентой золотистого оттенка из набора королевских лакомств бельгийской фирмы «Годива». Не торопясь, укутавшись в букет ароматов, подплываю к берегу. Пробираясь меж камней, падаю на песок лицом вниз, не сгибая колен, как солдатик оловянный. Опасность миновала. Смаргиваю с глаз капельки прозрачного серебра и тут же просыпаюсь.