– Ну-ну… – соавтор был настроен скептически.
Весь минувший день Мартин выглядел расстроенным и несчастным. Моя вина. Не стоило так сразу вываливать на него ворох неоформленных мыслей о круговороте мыслящих существ в природе. Надо беречь хрупкие дары судьбы – не каждому удается встретить соавтора будущих книг в своем собственном доме. Беречь воспоминания. Хрупкие воспоминания. И, кажется, я вот-вот совершу открытие, вернее, открою дверь образам третьей книги и нащупаю путь к моему северному дому, где подруга Ксения может при помощи бубна, похожего по размеру на обыкновенный резиновый мяч с полосками, как на чаше Кагуяма, приманить ту самую бесстрашную росомаху-перевертыша. Не только приманить, но и уговорить ее пообщаться с нами, на вопросы ответить и в гости напроситься в ее подземную пещеру. Получалось же раньше. Всего три прыжка, и я на месте. Васильевский остров – поселок Островная – и наш с Ксенией остров в три прыжка от побережья Белого моря. Три прыжка – и опять мы вместе – бредем втроем к побережью, искать следы пропавшего Гения места – золотого оленя – в безлюдной тундре. Ничего еще не закончилось. Они все еще помнят обо мне. И зовут? Зовут. Нельзя больше медлить.
Росомаха выходила к нам несколько раз, когда мы с Ксенией убегали в тундру подальше от взрослых. «Ну их. Ходят по кругу, жалуются на жизнь и не делают ничего, чтобы себя, а не жизнь изменить. Как можно? Почему не учатся говорить в молчании? – удивлялась Ксения. – Вот смотри. Один переход, и мы в тундре, а здесь тихо, можно жизнь менять без всяких разговоров и за битвой солнца и луны наблюдать с самого высокого камня». И я была с ней полностью согласна. Кто же за битвой не захочет понаблюдать из каменного укрытия?
