В них участвовало 4.750 мужчин и 780 женщин из 112 стран мира. Причём из США было 357 спортсменов, из СССР – 312, а из Мексики – 275.
Всего разыгрывалось 172 комплекта медалей в 20 видах спорта.
Но у Платона не было времени не только болеть за наших по телевизору, когда исход соревнований уже был известен, но и просто интересоваться новостями. Поэтому основные новости и подробности он узнавал уже на работе от ярого приверженца спорту Якова Родина, который иногда просто взахлёб рассказывал о захвативших его спортивных поединках.
А равнодушных к спорту Олыпиных Олимпийские игры не интересовали. Ибо молодожёны начали налаживать свой быт. Однако не забывали они пока и общие семейные заботы.
В солнечные, но прохладные октябрьские выходные Платон с Павлом и Настей вместе ездили на дачу за яблоками. Закалённый Кочет надевал на себя только теплый цветастый свитер, а молодожёны ещё и лёгкие курточки.
И Алевтине Сергеевне понравилось, что Павел с первых месяцев семейной жизни стал входить в роль хозяина.
Поскольку Алевтина Сергеевна по возвращении Павла из Ленинграда предложила им питаться отдельно, чем сначала вызвала удивление у Насти, то супруги купили на кухню комбинированный шкаф-холодильник. А поставили они его на, несколько лет пустующее, место от прежнего холодильника, обеспечив хранение в нём не только продуктов, но и посуды.
В октябре они также купили себе платяной шкаф и стулья.
А в бильярд Платон с Павлом играли на письменном столе Насти, вынося его на середину их комнаты. Но от большого роста и не желания всё время приседать, Павел бил под большим углом к поверхности стола, из-за чего часто сильно попадал кием в матерчатую обивку, постепенно порвав её.
И теперь металлические шары даже при сильном и резком ударе стали часто кататься по непредсказуемым траекториям, приводя к промахам.
Теперь Платону стало неудобно приглашать к себе играть в бильярд своих прежних постоянных партнёров Лазаренко и Панова. И не столько из-за потери качества стола, сколько из-за невозможности перенести его из комнаты молодожёнов в комнату матери.
Зато Платон теперь приобщил к играм в футбол в их компании и Валеру Панова, немного подучив того хотя бы попадать по мячу. И хотя тот всё равно пока играл плохо, но зато смело и самоотверженно. Во избежание травм, синяков и шишек его даже стали побаиваться на площадке.
Более того, по предложению Дмитрия Ивановича Платон уговорил Панова перейти на работу к ним на новый участок.
– «Валер! Тебе же без разницы, где работать? Зарплата пока будет та же, но времени свободного будет уйма! И работа будет не пыльная! Будешь понемногу слесарить и под нашим руководством подгонять детали друг к другу! Ну и понемногу, конечно, быть на подхвате! И ты будешь всегда находиться под моей защитой и опекой! И никто не будет над тобой шутить и издеваться! И ты прежних своих насмешников всех пошлёшь на фиг!» – привёл Платон убедительные доводы.
В течение октября коллектив Дмитрия Ивановича Макарычева пополнился не только слесарем Валерием Пановым, но и пришедшим из армии и уже женатым токарем Василием Березиным, и предпенсионного возраста уборщицей Любой, имевшей, тоже работающих на предприятии, двух дочерей-погодков – Галю и Свету, и сразу положившую на Платона глаз, как на своего потенциального зятя. Но тот, однажды увидев её обеих дочерей, ответил на вопрос весельчака Василия Березина:
