Девушка нервно кривила губки и тяжко вздыхала. Ее сознание не могло определиться между теплым отношением и сексуальным удовлетворением. Исходя из того, что с Сашей у нее не было никакого серьезного будущего, она понимала, что расстаться с ним будет не сложно, но ей было страшно, остаться без мужчины, совсем. Саша, хоть и не мог полноценно удовлетворить ее безудержную натуру, но он дарил ей ласку, чуткость и какой–никакой секс.
Алсу снова тяжко вздохнула и затушила сигарету в стеклянной пепельнице. Она поставила кружку в мойку и устало развалилась рядом с Сашей. Зачем–то, прислушиваясь к стуку настенных часов, она напряженно думала о том, как найти темпераментного молодого любовника, и при этом, не обжечься.
Она сама не заметила, как начала нежно гладить половые губки, искренне проклиная себя. Ей казалось, что ее сознание становится озабоченным и нездоровым. Она резко выдохнула, и перевернувшись на бок, прижалась к мужской спине. Постепенно, она погрузилась в сладостный полудрем и наконец, уснула.
Когда Алсу проснулась, на часах было без пятнадцати шесть. Саши уже не было.
– И куда он так рано убегает постоянно… – недовольно проворчала она, и лениво приподняв голову, мельком глянула на детскую кроватку.
Она прислушалась, и услышав сонное дыхание своей девочки, облегченно выдохнула. Девушка уронила голову обратно на подушку и устало выдохнула. Сонно потерев лицо, она лениво села на кровати, после чего, поднялась на ноги и походкой зомби, направилась в сторону туалета. Опустошив содержимое мочевого пузыря, она так же вяло, направилась в ванную.
– Ох, мама… – резко выдохнула она и усмехнулась, глядя на свое сонное лицо, – вот это принцесса… Хоть один плюс в том, что я не замужем… Хоть ни один мужик в мире, меня не видит в таком виде.
Тщательно умывшись, девушка почистила зубы и уже вскоре сидела на кухне перед ароматной чашкой кофе. Мысли практически разрывали ей голову. Они яростно крутились, словно снежинки в метель, одна за одной и нестерпимо терзали измученное сознание.
Внезапно, квартиру оглушила громкая “детская сигнализация”. На ходу завязывая пояс халата, Алсу ломанулась в комнату.
– Ну, и что? Чего ругаемся? Никуда твоя мама не делась… – тепло улыбнулась она, склоняясь над кроваткой.
Гуля тут же замолчала и радостно улыбнулась маме. Алсу аккуратно взяла свой родной “комочек”, и положив это сокровище на диван, ловко стащила с дочки тонкие штанишки.
– Ой, вот это ты дала, мать! – девушка слегка усмехнулась, глядя на огромный памперс.
Она быстро стянула подгузник и скомкала его в кулаке.
– Ползай, пока, засранка моя… Только, к краю не подползай, а то, опять навернешься… – Алсу шутливо погрозила дочке пальцем и присела на край дивана.
Гуля высоко задрала бровки и как–то удивленно уставилась на маму. Ее крошечное тельце тут же, стремительно поползло как можно дальше от края дивана.
– Как ты себя чувствуешь? – Алсу плотно прижала руку ко лбу девочки, – ух, температура то, есть, немного. А я хотела окошко открыть, проветрить… Значит, не будем открывать, да? Не будем? Вот, уложимся под теплое одеялко и откроем, да?
– А… – воскликнула девочка и как–то весело визгнула.
– Ну, вот и договорились! – Алсу нежно потрепала пухлую щечку, – давай! Суши попу, сейчас будем подмываться! – тихо произнесла она и поспешно удалилась из зала.
Когда на ребенка был надет свежий памперс, Алсу лениво села на край дивана и нехотя включила теле–панель, что тоскливо стояла в специальном углублении в мебели.
