У каждого из нас на левой руке красовалось по новенькому простому обручальному кольцу, похожих, как близнецы, они явно были куплены в одном месте. Гладкое золотое колечко притягивало мой взгляд, я рассматривала его весь вечер, оставшись одна, примеряя на себя образ новобрачной. У мужчины, что с маниакальным постоянством навещал меня в больнице, было такое же.
Если рассуждать логически, то меня зовут Анна, а этого мужчину – Джон, мы молодожены, и, судя по месту нашего венчания, очень хотели пожениться, наверное, сильно любили друг друга.
Я думала о… Хорошо, буду называть его Джон, другой альтернативы все равно нет. Так вот, я думала о Джоне, и пыталась воскресить в себе какие- то чувства. Ведь не могла же я выйти замуж без любви, как- то это на меня не похоже. Хотя, откуда я знаю, что на меня похоже, а что – нет. Я даже не знаю, кто я такая, есть ли у меня какая- то профессия, родня, дом, деньги… Какая я? Злая, эгоистичная, или альтруистка, творящая добро направо и налево? Я прислушалась к себе. Нет, никаких ассоциаций, даже намека на узнавание. Ох, грехи наши тяжкие…
Но самое интересное Джон рассказал мне потом, немного позже, когда я достаточно окрепла, чтобы выслушивать и неприятные новости. Полгода пытались найти Анну и Джона по всей стране, но люди с таким сочетанием имен, если и были, то быстро отпали по возрасту. Вывод: имена вымышленные, нас не существует. Если, конечно, принять за истину, что поженились все- таки мы сами, а не возили с собой в машине брачное свидетельство каких- то других людей.
Церквей Святого Георгия в данном штате оказалось немного, но ни в одной из них не могли вспомнить нас как пару, венчавшуюся именно в этой церкви.
Наши фото показали по телевизору по каналам CNN и СNBC, и даже, для надежности, по ABC и CBS. Но и после этого никто не откликнулся. Никто даже не спутал нас ни с кем, не позвонил по ошибке. Так рассказал мне Джон, и все это было очень странно…
По рисунку аварии удалось выяснить, что мы ехали по направлению к Тихоокеанскому побережью, но каков именно был конечный путь нашего назначения, оставалось загадкой.
Много часов провела я, лежа в больничной кровати и глядя в окно, пытаясь вспомнить хоть что- то, вызвать хотя бы какие- то ассоциации, но все безуспешно. Мне так хотелось понять, как я отношусь к окружающему миру, к людям, что я вообще умею, может быть, у меня есть какие- то скрытые таланты.
Однажды днем, после обеда, я попросила очередную медсестру принести мне лист бумаги и карандаш. Потом поставила одно из яблок, которые принес мне Джон, на прикроватную тумбочку, и принялась тщательно его копировать на белую поверхность листа. Я, закусив губу, выводила странные кривые линии, которые упорно не желали соединяться в красный аппетитный плод. Разозлившись, я отложила бумагу, отдышалась, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Попробовала еще раз, но у меня снова не особо получилось. Пришлось смириться – я не художник. Может, только если Пикассо…
Потом я смотрела телевизор и пробовала провести параллели между разными героями передач и сериалов и собой, но – безрезультатно.
Выходило, что у меня нет каких- то особых талантов, я не знаю иностранных языков, не умею петь (тоже тот еще опыт, полбольницы сбежалось, решили, что меня живьем режут), не знаю ни о чем ничего больше положенного, общепринятого. Меня это начинало раздражать. Если бы я только знала тогда, что один талант у меня все же есть… Но, об этом в свое время.
