– А меня когда придавило в таком случае? – поинтересовался Белый довольно зло. – В день рождения?
– Расслабься, брат, – посоветовал Костя. – Вокруг полно народу, который придавило еще в утробе матери. Если судить по поведению. Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох…
Услышав последние слова Кости, Гош нервно дернулся. Все тут же, как по команде, повернулись к нему.
– Зацепило, – оценил молчавший до этого Большой.
– Ребята! – сказал Костя очень строго. – Знаменитым поэтом я не был точно.
– Но кто-то ведь был! – заметил Цыган.
– Это что, по-твоему, стихи?
– Не стихи, а как его…
– Частушка, – подсказал Сан Сеич. – Мальчики, а не почитать ли нам на ночь вслух? Как вы думаете, осилим страниц десять Фенимора Купера?
– Вполне, – оживился Белый, встал и направился к книжному шкафу в углу гостиной. – Лучшая терапия после откровений нашего заморского гостя.
– Я не нарочно, – притворно обиделся Гош. – Сами уговорили.
– Не валяй дурака, – пробормотал Белый, роясь в книгах. – Ну, чем побалуемся? А может, не Купера? Надоело. Очень уж там все на нашу жизнь смахивает. Давайте полегче. Доктор Белый рекомендует что-нибудь успокаивающее. И по возможности познавательное.
– Блюму Вульфовну Зейгарник, – скромно посоветовал Гош.
У Цыгана, Кости и Большого поотпадали челюсти, причем у Большого – с хрустом.
– Чего? – не расслышал Белый.
– Есть такая роскошная книга, – объяснил Гош. – Учебное пособие. Называется «Патопсихология». А автор – Зейгарник Блюма Вульфовна.
Объездчики начали ржать. Они хохотали, будто в жизни не слышали ничего смешнее. В принципе, так оно и было. Слышать-то они наверняка слышали, а вот помнить не могли.
– Блюма Вульфовна! – патетически возопил Цыган, вздевая руки к потолку. Задохнулся и, не в силах больше смеяться, принялся надрывно стенать.
Костя выпал из кресла. Большой ревел в три ручья. Белый вдруг резко посуровел, утерся рукавом, и сказал:
– Не верю.
– Подумаешь! – сказал Гош. – Людей еще и не так называли. Хорошо, когда человеку хватает сил носить заковыристое имечко, словно орден. А если тебя в детстве из-за него затравят – все, конец света. И вообще, полно людей, которые не в силах отождествить себя с именем. У нас во дворе ошивалось две Леси, одна из которых была Лариса, а другая вообще Ольга, и еще одна Полина, которая тоже была Ольга на самом деле. И где-то, я точно помню, был парень, который себя называл Петя, а потом выяснилось, что он по паспорту Стас. О проблеме самоидентификации целые книги написаны.
Белый стоял к Гошу спиной, поигрывая дверцей шкафа. Остальные трое объездчиков, утирая слезы, продолжали сдавленно хихикать.
– Имена, – сообщил Белый кому-то, кто прятался среди книг в шкафу. – И-ме-на, – он вытащил приглянувшийся том и взвесил его на ладони. – Поверь мне, Гош, ты ошибаешься. Нет на свете кучи людей с проблемой имени. Больше нет.
– А я?! – через силу возмутился Большой. – Думаешь, мне нравится ходить в Больших?
– А ты что, Мелкий, что ли?! – прохохотал Цыган.
– Вот как дам сейчас! По шее!
Белый нашел силы оторваться от шкафа и повернуться к гостиной лицом. Оказалось это лицо совсем не веселое.
– Знаешь, Гош, – сказал он негромко. – Знаешь, чего я боюсь давно и упорно? С того момента, как тебя увидел. Нет, ты ни в чем не виноват, конечно. Но как бы ты не принес в этот дом беду.
– Эй, Регуляторы! – позвал вдруг Костя. – А куда это Сан Сеич исчез?
