Звезда взяла на руки ползающего по полу ребенка, вытерла ему нос и сказала:
– И тогда нам не нужно было заботиться о детях.
– Вот именно, – кивнул Пастор. – Если бы условия были прежними, мы сумели бы начать все сызнова.
Слова Пастора не убедили Мелани.
– Но должен же существовать какой-то выход!
– Конечно, – сказал Пастор. – И Пол его нашел.
Пол кивнул:
– Можно основать корпорацию, взять в банке заем в четверть миллиона долларов, нанять рабочих и превратиться в жадных капиталистов, интересующихся только своими доходами.
– Но это будет означать, что мы сдаемся, – заявил Пастор.
В субботу утром Пастор и Звезда встали затемно. Пастор принес кофе из закусочной, расположенной напротив мотеля. Пока он ходил, Звезда изучала дорожный атлас.
– Ты высадишь Марио возле аэропорта в Сан-Антонио около десяти часов утра, – сказала она. – Затем выедешь из города по дороге номер десять.
Пастор не стал заглядывать в атлас. Карты всегда сбивали его с толку. Он предпочитал следовать знакам И-10.
– Где мы встретимся?
Звезда сделала несложные подсчеты.
– Я буду примерно на час тебя опережать. – Она указала на карту. – Вот место на И-10, которое называется Леон- Спрингс, в пятнадцати милях от аэропорта. Я припаркую машину так, чтобы ты сразу ее заметил.
– Грамотно.
Оба страшно волновались. Похищение грузовика Марио – лишь первый, но очень важный шаг их плана: все остальное зависело от него. Звезду беспокоили детали.
– Что мы сделаем с «хондой»?
Пастор купил машину три недели назад за тысячу долларов наличными.
– Ее будет трудно продать. Если нам попадется место, где торгуют подержанными машинами, можем получить пятьсот долларов. Иначе придется бросить ее где-нибудь в лесу между штатами.
– Мы можем себе это позволить?
– Деньги делают человека нищим, – процитировал Пастор один из Пяти Парадоксов Баграма, гуру, по заветам которого они жили.
Пастор до последнего цента знал, сколько у них денег, но скрывал от всех остальных. Большинство членов коммуны даже не подозревали о существовании банковского счета. И никто в целом свете не знал о десяти тысячах долларов в двадцатках, которые он хранил внутри корпуса старой акустической гитары, висящей на стене его хижины.
Звезда пожала плечами:
– Я не тревожилась о деньгах целых двадцать пять лет, нет смысла начинать сейчас.
Она сняла очки для чтения.
Пастор улыбнулся ей:
– Ты выглядишь очень мило в очках.
Звезда искоса посмотрела на него и неожиданно спросила:
– Ты скучаешь по Мелани?
Пастор и Мелани были любовниками. Он взял Звезду за руку.
– Конечно, – сказал он.
– Я рада, что ты с ней. Она делает тебя счастливей.
Пастор вдруг вспомнил Мелани. Она спит лицом вниз на его кровати, утренние лучи солнца пробиваются в окно. Он сидит, пьет кофе и смотрит на нее, любуясь ее белой кожей, идеальным изгибом бедра и длинными рыжими волосами, рассыпанными по спине. Вскоре она почувствует аромат кофе, перевернется на спину и откроет глаза. И тогда он заберется в постель и они займутся любовью. Пастор представлял, как коснется ее кожи, а потом обнимет, он наслаждался предвкушением этого чудесного мгновения, словно бокалом превосходного вина.
Видение потускнело, и у него перед глазами возникло сорокадевятилетнее лицо Звезды в дешевом техасском отеле.
– Тебя мучает моя связь с Мелани? – спросил Пастор.
– Брак есть измена, – ответила она, процитировав другой Парадокс.
Он кивнул. Они никогда не требовали друг от друга верности. В начале их связи именно Звезда всячески смеялась над идеями моногамной любви. Затем, когда ей исполнилось тридцать и она стала понемногу успокаиваться, Пастор испытал ее терпимость, сменив на глазах подруги целую серию любовниц. Но в последние несколько лет, хотя они продолжали верить в свободную любовь, оба практически не пользовались ее преимуществами.
