Молот и крест. Крест и король. Король и император - страница 148
Двери в задней части зала распахнулись. Слуги начали выпроваживать разочарованных просителей на весеннее солнышко. Еще один человек в серой котте с изящно вышитым молотом махнул двум последним участникам, чтобы подошли к отцу Бонифацию и присутствовали при начертании ярлова приговора. Тот будет записан в двух экземплярах и засвидетельствован. Одна копия останется в скриптории ярла, вторую аккуратно разорвут надвое и отдадут тяжущимся на случай нового суда, дабы никто не предъявил подделки.
В дверях возник и возвысился над толпой человек в плаще и кольчуге, но без оружия. Шефу, страдавшему от одиночества в унылом судебном зале, это появление было только в радость.
– Бранд! Вернулся! Ты пришел кстати, у меня есть время поговорить.
Его рука утонула в лапище толщиной с добрый пивной кувшин, и Шеф увидел ответную ослепительную улыбку.
– Не совсем так, лорд ярл. Я уже два часа как пришел. Твоя стража меня не пустила – знай машет алебардами и ни слова не понимает по-норвежски. У меня пропала охота с нею спорить.
– Ха! Они должны были… Впрочем, нет. Я приказал не тревожить суд, разве только начнется война. Они поступили правильно. Но я прошу извинить, что не сделал исключения для тебя. Мне бы хотелось, чтобы ты побывал в суде и сказал все, что об этом думаешь.
– Я слушал. – Бранд указал пальцем через плечо. – Начальник твоей стражи состоял при катапульте, он узнал меня, хотя я его и в глаза не видел. Он принес мне эля – превосходного, после плавания-то, смыть морскую соль, – и предложил послушать у двери.
– И что же ты скажешь? – Шеф развернул Бранда, и они вместе вышли через расчистившийся дверной проем во внутренний двор. – Как тебе нравятся порядки у ярла?
– Я впечатлен. Достаточно вспомнить, что тут творилось четыре месяца назад: всюду грязь, коек нет, воины храпят на полу, кухни не сыщешь, и готовить в ней нечего. Другое дело – теперь! Стража! Казначеи! Пекарни и пивоварни! Плотники прилаживают ставни, а всякие мазилы красят все, что не шевелится. Появишься, а тебя спрашивают, как звать да чем занимаешься. И записывают, когда скажешь!
Потом Бранд помрачнел, огляделся и неумело понизил до шепота свой громовой голос:
– Послушай-ка, Шеф… то есть лорд ярл. Одно меня беспокоит. Что здесь делают чернорясые? Разве им можно доверять? И зачем, во имя Тора, ярлу и повелителю воинов слушать двух дураков, которые повздорили из-за канав? Шел бы ты лучше катапульты ладить. А то и в кузницу.
Шеф рассмеялся, покосившись на массивную серебряную пряжку на плаще друга, разбухший кошель и узорный пояс из сцепленных серебряных же монет.
– Расскажи-ка мне, Бранд, как ты сплавал домой? Все ли купил, что хотел?
Выражение лица Бранда стало торгашески осторожным.
– Я передал часть денег в надежные руки. В Холугаланде дерут три шкуры, а народишко подлый. Но все-таки, когда я оставлю топор и уйду на покой, мне, может быть, и удастся обзавестись домиком с хозяйством.
Шеф снова рассмеялся:
– Да ты, наверное, половину округи скупил на долю от наших трофеев, а родственники будут присматривать!
На этот раз ухмыльнулся и Бранд:
– Скрывать не стану, я вложился неплохо. В жизни такого не было.
– Что ж, позволь рассказать тебе о черных монахах. Мы и не думали о том, сколько денег у населения, а это богатство целого округа – изобильного английского края, а не твоей Норвегии, где только валуны да скалы. Здесь живут десятки тысяч людей; все они пашут, разводят лошадей и овец, стригут шерсть, держат пчел, рубят лес и плавят железо. Тут больше тысячи квадратных миль. Может быть, тысяча тысяч акров. Со всех этих акров мне, ярлу, причитается подать, пусть даже только на военные нужды и строительство дорог и мостов. Некоторые расплачиваются полностью. Я прибрал к рукам все церковные земли. Часть из них раздал вольноотпущенным рабам, которые сражались за нас, по двадцать акров на человека. Для них это настоящее состояние, но по сравнению с целым – пустяк. Многие земли я уступил в аренду богачам Норфолка по бросовым ценам, за живые деньги. Они не захотят, чтобы Церковь вернулась. Значительную часть я оставил на нужды ярлства. Она даст средства для найма работников и воинов. Но я не добился бы этого без помощи чернорясых, как ты их зовешь. Кто держит в голове все это добро, все наделы? Торвин может писать по-нашему, но других таких умельцев нет. И вдруг оказалось, что вокруг полно грамотеев-церковников без земель и доходов. Некоторые поступили ко мне на службу.