Орнелла указала мне на одну из молодых женщин.
– Вот моя мама. Она уже видит меня.
Но в это время моё внимание привлёк центавр, который часто подносил к своему крупному носу букет цветов и томно закатывал вверх глаза, видимо наслаждаясь его запахом.
Я никак не мог разглядеть его лицо: он то и дело поворачивался к маме Орнеллы и, продолжая погружать свой нос в цветы, что-то весело говорил ей.
Этот человек был похож на Гордона!
Я следил за каждым его движением и всё более и более убеждался в том, что этот человек ещё недавно был главой службы безопасности замка Магмус.
Вот он, наконец, оторвал свой нос от букета. И я вскрикнул:
– Орнелла, это Гордон!
И помчался к выходу из корабля, а за мной устремились центаврийки, смеясь, переговаривались, что я весёлый парень.
За открытым люком я увидел прозрачный туннель, который мне показался слишком длинным. Я бежал на пределе сил, боясь, что Гордон мог исчезнуть, спрятаться задолго до того, как я появился бы на площадь, где нас ожидали центавры.
И вот, наконец, я выскочил из туннеля. Услышал гром аплодисментов и метнул взгляд по лицам стоявших людей. И наткнулся на Гордона, который растягивая тонкие губы в счастливой улыбке, вышел вперёд и, погрузив в последний раз свой огромный свой нюхательный аппарат в букет, отстранил его от себя, протянул мне и эффектно крикнул:
– Победителю и освободителю!
И тут же он умолк, получив от меня сильнейший удар в подбородок – упал, как подкошенный, как пучок травы.
Аплодисменты затихли. Наступила тишина.
Ко мне подскочила Орнелла и сердито крикнула:
– Глупый, глупый, что ты наделал?! Он мамин помощник Песка!
– Это Гордон!
– Нет, Песка!
Песка, продолжая растягивать губы в улыбке, поднялся с земли и протянул мне руку.
– Я уверен, Евгений, мы будем хорошими друзьями.
На лицах людей, что стояли рядом со мной были растерянность и укоризна.
Я в отчаянии повернулся к Орнелле и громко сказал, так, чтобы слышали все:
– Да разве ты забыла, что эта сволочь била башмаком тебе в лицо в долине у замка Магмус?
– Я ничего не забыла, но ты ошибаешься. Он Песка и старый друг нашей семьи.
Орнелла потупилась и, чуть краснея лицом, тихо добавила:
– Может быть, ты ревнуешь? Я читала в книгах, что раньше у нас тоже были такие, как ты, парни, ревнивые.
Песка стоял передо мной с протянутой рукой, дружелюбно глядя мне в глаза, но я чувствовал, что передо мной враг. И я, не скрывая ненависти, не обращая внимания на удивлённые возгласы центавров, сказал Песке:
– Я знаю, что ты Гордон. И если ты легко обманул их, то меня ты не обманешь.
И я крепко ударил кулаком по его протянутой руке, и отвернулся.
Мама Орнеллы – Ольга – в изумлении всплеснула руками.
– Боже мой, сколько в нём энергии, и это после побега из замка Магмус. Орнелла, откуда он взялся?
Девушка разулыбалась и, положив на моё плечо голову, с удовольствием ответила:
– Он сошёл с неба, чтобы спасти меня. Он Сын Неба.
– Я должна проверить его.
Орнелла быстро шепнула мне:
– Мама контрразведчик… – и напряжённым голосом сказала маме: – … не смей, мама, иначе…
И она закусила губку.
Я же, вспомнив странный сон, стремительно глянул на Песку и с удивлением заметил на его бледных губах два маленьких шрама – один над другим.
Да сон ли это был?!
Центавры, между тем, пожимая плечами и удивлённо фыркая, начали покидать площадь, подчиняясь повелительному жесту Ольги, у которой, как и у всех жителей планет Солнечной системы, не было ни отчества, ни фамилии. И едва площадь опустела, и мы с Орнеллой, держась за руки, остались вдвоём перед женщиной с твёрдым и властным выражением лица, как внезапно с лёгким шумом – откуда-то сверху – размашисто шмякнулись, опустились рядом с нами десятка полтора машин. Из них выскочили юные девушки в белых комбинезонах с обычными своими ножами и пистолетами – и одна за другой помчались в туннель.
