Плавал он чаще всего в Страну Вендов, в Самбию и в Страну Эстов. Наведывался также в Нортумбрию, Шотландию и Ирландию. А в год, когда в Ирландии погиб Торгильс, по Секване дошел до Паризия, захватил город и первым заставил франкского короля Лысого Карла уплатить ему первый данагельд, многие тысячи мер серебра. Некоторые, правда, приписывают это деяние Хэстену. Но ведь они могли и вместе грабить Лютецию.
Морских королей наподобие Рагнара или Хэстена было, однако, немного. Большинство северных людей лишь на время становились викингами. Как правило, в морские походы уходили с начала весны до летнего солнцестояния и второй раз – после уборки хлеба до наступления зимы. Эти походы так и назывались: весенними и осенними набегами. Летом занимались хозяйством. А зиму проводили на своих или отцовских дворах, упражняясь в воинском искусстве. Многие искали себе жилище у конунгов и славных ярлов, которые с радушием давали приют и с уважением приближали к себе умелых воинов, за что получали от тех дружбу и богатые подарки. Некоторые называют это данью. Но Аса, мать Хальвдана Черного, любила уточнять:
– Это дань преданности мне и благодарности за то, что я им дала и для них сделала.
Профессор налил себе рюмку водки, осушил ее и, не закусывая, объявил:
– Могу доложить. Если я вам не наскучил… Дело было так: Есть у меня студент… теперь, пожалуй, что был… Назовем его Ивановым, хотя он носит другую фамилию, которую я не хочу называть… Этот якобы Иванов в зимнюю сессию получил у меня незачет и в феврале несколько раз пересдавал, являя вопиющее незнание предмета и природную тупость. Зачет я ему поставил на третий раз и лишь потому, что в конце второго семестра у меня экзамен и я всем, даже самым никудышным студентам, даю возможность себя реабилитировать… И этот самый Иванов принялся реабилитироваться с демонстративным усердием: на лекциях сидел в первом ряду; конспектировал в своем… все время забываю, как они у вас называются… эти портативные компьютеры…
– Лэптопы? – услужливо подсказал Ведущий.
– Ну, может быть, – поморщился Сенявин. – И, когда отрывал глаза от этого… как вы только что выразились, смотрел на меня с таким же радостным вниманием, с каким вы сейчас на меня смотрите.
Андрей Владимирович сделал паузу, словно ожидая ответной реакции со стороны Трулля. Но Александр лишь усилил солнечность своей улыбки.
– И после каждой лекции задавал мне вопросы, – продолжал Профессор. – Сначала весьма глупые и неуместные. Из тех, которые задают студенты-подхалимы, чтобы обратить на себя внимание и тем самым, как они надеются, заработать себе некий кредит на экзамене… Но раз от разу вопросы его становились всё более соответствующими тому, о чем я читал. И вот в мае, после предпоследней моей лекции, этот Иванов подходит ко мне и спрашивает: что, с моей точки зрения, ожидает Россию в будущем? Я ему ответил, что серьезные историки прогнозов не делают, и стал отвечать на другие вопросы, которых было немало, – я им в завершение курса как раз прочел «Житие России»… А через несколько дней возле кафедры меня поджидают тот же студент Иванов и с ним два его сокурсника, которые, в отличие от Иванова, начитанные и самостоятельно мыслящие люди – лучшие из моих студентов… Давайте назовем их Петров и Сидоров, хотя это тоже не их фамилии… И Петров признается, что моя последняя лекция всех их
