– Да сука она! – внезапно вылетело у меня. Резкая фраза заставила Майлза посерьезнеть и вопросительно поднять бровь.
А затем я рассказал ему все. Вообще все. До мельчайших подробностей. Про работу. Про машину. Про своего пса. И, наконец, про начальника и жену. На протяжении всего рассказа Майлз не проронил ни слова. Спустя, наверное, минут сорок я замолчал. Руки дрожали от всего пережитого за последние три дня.
– Я даже не знаю, что тебе сказать, друг, – туманно ответил Майлз после минуты гробовой тишины.
– Извини, что выплеснул все это вот так. Давай просто выпьем и не будем об этом говорить.
Мой друг согласился с моим пожеланием и тут же вновь разлил по бокалам золотистую жидкость. В этот раз мы не стали чокаться. Я залпом опрокинул в себя крупный глоток виски, от чего внутри стремительно разгорелся огонь. Майлз же отставил бокал в сторону и выудил из внутреннего кармана куртки тетрадный лист, сложенный пополам, и ручку. Сделав короткую запись на неразложенном листке, он протянул его мне.
– Что это?
– Потом прочитаешь. Но я тебе скажу одно: друг, что бы ни случилось в твоей жизни, никогда не поздно все начать сначала.
– Ох, Майлз. Если бы все было так просто, – задумчиво ответил я, немного успокоившись. – Как бы я хотел, чтобы все это было дурным сном. Вот так вот хлопнешь себя по лицу и проснешься, – я продемонстрировал, как именно, ударив себя по щеке ладонью.
– Тогда проснись!
– В каком смысле?
– Проснись, Купер! – с этими словами он бросил тетрадный листок на пол.
– Опять ты со своими шутками, – проговорил я, вставая со стула и наклонившись, чтобы поднять листок. – Я…
И в этот момент передо мной проехал поезд метро. Я стоял у самого края платформы и попутный ветер чуть не сбил меня с ног. Испуганно сделав пару шагов назад, я тупо смотрел, как поезд останавливается, как открываются дверцы пустых вагонов. Такое яркое и нестерпимое чувство déjà vu.
Я посмотрел на табло над тоннелем и обомлел: часы показывали 23:24. Неужели встреча с Майлзом мне привиделась? Но это же невероятно!
Я хотел сравнить время с наручными часами и вдруг увидел зажатый в кулаке листок в клеточку. Тот самый, который протягивал мне Майлз. Если же встреча с ним мне привиделась, как это письмо попало ко мне?
Письмо! Я неожиданно вспомнил, что на листке что-то было написано, и развернул его. На внутренней стороне была небольшая записка, всего несколько фраз:
«Никогда не делай поспешных шагов, подобных этому. Судьба подкинула тебе прекрасный шанс, чтобы построить свою жизнь правильно. Запомни, лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу. Поэтому используй эту возможность».
Слова были сильными и убедительными. Мне действительно полегчало, потому что как ни крути, но Майлз был прав: я ненавидел свою жизнь, но боялся признаться в этом самому себе. Быть может, я с самого начала строил ее неправильно и теперь получил возможность все исправить.
Я сложил письмо пополам, заметив короткую надпись на внешней стороне «Моему другу», и положил его в карман к своей предсмертной записке. Но, к моему удивлению, та пропала. Я выворачивал все карманы плаща в поисках того бреда, что написал еще с желанием покончить с собой, но так и не нашел. Предсмертная записка исчезла вместе с чувством отчаяния. Теперь я был свободен. И теперь я точно знал, как построить свое будущее. Так и началась моя новая жизнь.
