– Бабочек слишком много! Аляписто будет!
– Нормально будет!
– Кухня в бабочку. Жуть какая. Может лучше вот эти?
– Нет, я хочу эти и все тут!
И тогда я поставил ультиматум.
– Хорошо, кухня – твоя, отделывай ее как хочешь, хоть бабочками, хоть звездочками. Но сортир – мой! Я сделаю его таким, каким я хочу!
Так было заключено Великое Соглашение о Разделе Сфер Влияния. Света оклеила кухню своими бабочками (потом даже она признавала, что я был прав, и бабочек все-таки СЛИШКОМ много), а я сделал туалет таким, каким хотел я!
Черный унитаз! Черный, как душа Моргота. Черный кафель на полу, с белыми швами между плитками! По моей задумке черным кафелем должны были быть выложены и стены примерно до высоты 1,8 метра, а дальше – белые стены и потолок, водоэмульсионкой. Но деньги кончились на кафельном полу, и на пару лет стены остались такими, какими были в день нашего переезда. Синими, побитыми, обшарпанными. И все равно туалет производил впечатление своим черным унитазом и черным полом. Все пугались.
Спустя пару лет, когда проблема с деньгами отпала, Света стала ненавязчиво намекать, что пора бы привести туалет в божеский вид. Проще говоря, ей опять хотелось делать РЕМОНТ.
– А давай трубы спрячем? И кафель наконец-то на стены положим…
Но я уже привык. Туалет выполнял свою функцию. Система работала! А что делать, если система работает? Не трогать.
– А давай…
– Нет! – отсекал я все предложения. – Согласно Великому Соглашению туалет – МОЙ!
Увы, на новой квартире Великое Соглашение уже не действует, и я всерьез начинаю опасаться того, что в скором БУДУЩЕМ меня ждет это страшное слово на букву "Р".
И тут я совершенно случайно осознал, что у моей Светы есть точно такое же слово, после которого хочется бежать!
Как она не понимает, почему меня так корежит от слова "ремонт", так и я не понимаю, почему ее так раздражает слово "пельмени". Но теперь я этим пользуюсь!
Для меня лепка пельменей – это счастье. Это постижение дзена! Я даже есть их люблю не так сильно, как лепить. Пиво, неспешная беседа, легкая музыка, тесто и фарш. Руки в муке, перед тобой нарезанные кружочки теста (нарезанные обязательно граненым стаканом, классика) и таз фарша, и ты лепишь, лепишь, лепишь… Есть в этом что-то теплое, как бабушкины объятия, есть что-то домашнее и советское, пришедшее из тех времен, когда пельмени лепились всей семьей. Для меня приглашение человека на лепку пельменей – это последняя стадия признания его своим. Если я пригласил вас лепить пельмени – знайте, я вас действительно люблю.
А Света лепить пельмени не любит. И есть их не любит, потому что от них жопа растет. А когда по кухне разливается запах томленых в горшочках пельменей, да еще и запах сваренного специально для них говяжьего бульона с грибами, устоять она не может. Да и кто бы смог?
Я очень люблю пельмени, поэтому совершенно не понимаю, почему Света вздрагивает при их упоминании? Я ее даже не приглашаю с нами их лепить. Ну не хочет человек, пусть сидит, занимается чем-то другим… Пусть даже не ест их! Если сможет, конечно…
Но теперь я этим пользуюсь! Я мщу за ремонт.
– Что-то так вдруг ПЕЛЬМЕНЕЙ захотелось…
– Твою ж мать…
– К нам завтра Женя с мужем приедут, ПЕЛЬМЕНИ лепить будем!
– Как? Опять?
– Завтра к нам Катя приедет, я щуку размораживаться достал.
– А что вы будете из нее делать?
– ПЕЛЬМЕНИ из щуки!
– Господи, где ж я так нагрешила?
