Почти моментально улей зашумел. Патриции из старых родов от возмущения, хотя сами брали у братьев-плебеев в долг, а женщины… тоже из-за денег. Сикст благоразумно отошёл в сторону, чтобы не попасть кому-то из змей на глаза. Женщины тут же бросили голодные взгляды на завидных женихов, и праздник перестал быть безопасным.
Сикст встал, как вкопанный, увидев племянника. Ему потребовалось время прийти в себя, чтобы заговорить.
– Кикерон!? – сорвалось с его уст. Сикст приподнял маску и наклонился. – Что ты тут делаешь?
– Я… – попытался оправдаться мальчик.
– Совсем сдурел? Беги скорей домой. Ещё не хватало тебе пересечься с отцом.
– Ага…
Кикерон витал где-то в своих мыслях. Сиксту пришлось его поднять и отвести к выходу, напялив на него свою маску.
– Ты же никому не скажешь? – спросил мальчик.
– Иди уже! – прикрикнул на него Сикст.
Он долго не мог понять, что побудило племянника прийти сюда. Сикст отмахнулся от плохих мыслей и вышел с Кикероном за ворота.
– До дома Августов, – он заплатил рабам. – И если будет возникать, везите силой. Разрешаю!
– Да, господин!
Паланкин тронулся, и Сикст смотрел ему вслед, пока тот не скрылся в темноте улицы. Он вернулся в зал и только по взглядам людей понял, что без маски. Юный патриций не отчаялся и снова отыскал Корнелию. Отринув заготовленную речь и сомнения, Сикст подошёл.
– Свет огней свёл вас с ума, раз вы осмелились подойти, – произнесла Гициния Кравва.
– Ваша дочь ярче всех огней, – потеряв всякую осторожность вместе с маской, сказал Сикст. – Позволите пригласить её на танец?
– Дочь? Не понимаю, о чём вы, – в ответ бросила она.
– Мама! – Корнелия сама сняла маску и прожгла её взглядом. – Оставь этот цирк.
– Надень маску! Мы на празднестве.
– В Тартар! Я хочу танцевать, – она протянула руку, и Сикст увлек её в центр зала.
Гициния же осталась стоять на месте, кусая губы и терзая веер, словно желая сломать его.
Фауст
Фауст сначала смотрел, как его подельница выпытывает секреты, а затем увидел того, с кем сам договорился о встрече. Он подошёл и представился:
– Фауст, – он почтительно поклонился.
– Мой хозяин заинтересован в ваших услугах, – заговорил вместо хозяина раб, – но сначала испытание.
– Ваши желания – закон! Просто укажите цель.
– Иустиниан Гициний Кравв! – заговорил, наконец, Кесарь. – Я договорился о гадании на полёте птиц и хотел бы, чтобы мероприятие прошло удачно.
– За такое Старший жрец потребует сумму, и значительную.
– Хорошо бы провернуть всё с наименьшими тратами, – добавил раб, а по совместительству и управляющий делами Юрия. Считай, правая рука. Кесарь никуда без него не ходил. По уровню образованности помощник мог заткнуть большую часть патрициев в этом зале. А иначе, зачем он нужен?
– Предлагаю сесть с двух сторон, дабы ему не по себе и подарок лучше дарить кому-то из близких, – предложил Фауст.
– Вижу в вас творческую жилку. Идёмте! – Кесарь уверенным шагом направился к жрецу, а потом обернулся. – Как там зовут его матушку?
– Вилора, – напомнил раб.
– Скажи, – Кесарь подсел слева от Магистра авгуров, – как поживает Вилора?
– Она в добром здравии. Благодарю! – ответил любезно Иустиниан.
Фауст в это время сел справа от магистра, развернувшись так, чтобы видеть лица собеседников.
– Это хорошо, – кивнул Кесарь. – Я вспомнил, что забыл про её последний день рождения.
«Как и она о твоём!» – Иустиниан по голосу догадался, с кем разговаривает. – День рождения?
