– Оплошность с моей стороны… Знаю! Возможно, она простит мою неучтивость, если я пришлю подарок? «Змея!»
– Право это не обязательно.
– Сложно подобрать подарок для женщины, – вслух размышлял Кесарь. – Что любит одна, другая презирает.
– Возможно, она не откажется от денег? – предложил Фауст.
– Хорошая мысль, – согласился Кесарь. – Скажем, сто тысяч молоров.
– Ты очень добр, но боюсь, моя матушка, как хозяйка Дворца диктатора, просто не заметит столь скромный жест, – пояснил Иустиниан.
– С мамами всегда так, – добавил Фауст.
– Сто пятьдесят тысяч! – увеличил сумму Кесарь.
– Она всех рабов одевает в шелка. А каждое утро на завтрак ест устриц, – пояснил жрец.
– Ей следует быть осторожней, – снова заговорил Фауст. – Устрицей можно подавиться.
Иустиниан уже собирался возмутиться, как Кесарь увеличил тяжесть подарка.
– Двести тысяч!
– Очень щедрое предложение и замечу, достойный подарок, – улыбнулся жрец. – Она будет тебе весьма обязана.
– Её единственная обязанность – думать обо мне хорошо.
– Она всегда о тебе хорошо думала, и нет ничего неэтичного в том, что она продолжит думать так же.
– Мы понимаем друг друга, – Кесарь обернулся к рабу. – Запиши! Двести тысяч Старшему жрецу.
– Мидасом себя возомнил, – прошептал помощник. «Придурок!»
Обговоренная ранее сделка была подкреплена на успех, и они оставили Иустиниана лицезреть грешников.
– Отлично справился, хвалю, – произнёс Кесарь. – Из тебя выйдет толк, если не будешь меня подводить.
– Работе я отдаюсь целиком и полностью, – любезничал Фауст.
– Чудно! Значит, не прощаюсь. Воу введёт тебя в курс дела, – он впервые назвал раба по имени и отправился по личным делам.
Гай Гициний Кравв Янус
Диктатор на бал явился тайно через чёрный ход. В зале он встретил своего доверенного советника и занялся делами. Требовалось со многими переговорить, и маскарад подвернулся как раз вовремя. Янус только помог и одолжил Магну Туннию кругленькую сумму.
– Он опаздывает, – произнёс Диктатор. – Заставляет ждать… Меня!
– Трибун тоже хотел бы избежать огласки, – пояснил Кар.
– Кто это рядом со Старшим Жрецом?
– Кесарь. Его слугу я везде узнаю. Он хромает на левую ногу.
– Что ему нужно от моего брата? – возмутился Янус.
– По известным мне сведениям, Кесарь заказал гадание, – сообщил Вонтий Ликреций Кар.
– Прохвост! Брат не возьмёт деньги.
– Считаете?
– Ты сомневаешься в его святости?
– За ним тянется шлейф из слухов сомнительного свойства.
– Он мой брат! – возмутился Диктатор.
– И Кесаря тоже, – напомнил Кар.
Властитель дернулся и бросил на него грозный взгляд. Их глаза пересеклись. Советник выдержал вызов стойко, не уронив достоинства. Слова возмущения умерли на губах Диктатора и были низвергнуты назад вместе с комом, подползавшим к горлу. Сжимая и разжимая кулаки, Янус поборол раздражение и произнёс:
– Об этом позорном клейме нам будут напоминать…
– Правда всегда бьёт больнее, но я советую поговорить с Иустинианом. Возможно, он прислушается к вам.
– Возможно… А кто тот слева?
– Его я не знаю. Могу послать нужного человека… если соизволите?
– Не стоит давать Кесарю лишних шансов.
Советник поклонился и отправился выполнять поручение, благо ликторов у него хватало. Он держал их на расстоянии вытянутой руки, на улице. Подручные сопровождали его повсюду, но сегодня бы только мешались.
Братья Мардоний и Инвикт Сектии
Братья Сектии только вошли в зал и сразу уткнулись в десяток масок, таращившихся на них.
