Однажды, сидя перед экраном дисплея и глядя на уже бог весть как давно выскочившую на мониторе надпись «По вашему запросу обнаружено 0 сайтов, 0 страниц, 0 файлов», он вдруг подумал: «А разве я что-то запрашивал?».
Чувствуя, что вот-вот рехнется, он все же долго искал и, наконец-таки, нашел место хоть какого-то успокоения, куда стал приходить день за днем, день за днем… потом, правда несколько реже, но все равно не мог без этого места жить… Этим местом было кладбище, где похоронили его жену и ребенка. У него, потерявшего все и всех, это было единственное, без чего он уже не мог жить…
Каждый раз он приносил туда маленькие подарки им обеим: то цветок, то какую-нибудь безделушку… и клал их на один из холмиков – на большой или на маленький… на последнее земное пристанище его Любимой и его Дочери.
Изредка они являлись ему в мучительно-счастливых снах. Малышка Сью бежала во сне к нему навстречу, доверчиво распахнув, словно ангельские крылья, две руки, улыбаясь и смеясь. А иногда там, во сне была она, женщина, прошедшая через его жизнь ярким пламенем свечи, что задули так ужасно просто, словно бы это и впрямь была свеча на ветру. А иногда они обе приходили к нему вместе, отчего он просыпаясь утром и не находя их рядом, плакал…
– Я люблю вас! – кричало его сердце. – Я обязательно скоро встречусь с вами!
Его вчера теперь было таким же, как и позавчера… и завтра будет таким же, как и сегодня… он знал это наверняка. Каждое утро он просыпался с ощущением полной бессмысленности своего существования, каждое утро он одевался и выходил из дома, болтался по улицам, залезал в кафешки, сидел на мокрых скамейках… Он искал смысл. И не находил… Все последние годы он жил, чтобы быть нужным… нужным им обеим… им, которых теперь нет…
И однажды наступило утро, когда Стэн решился.
Нехотя вылез он из уже никем не согреваемой кроме него постели и поплелся на кухню. Там он долго стоял в освещенном ярким солнцем прямоугольном помещении, потом вытащил на середину стол, встал на него, снял люстру с крюка, рывком оборвав уже не нужные электрические провода, отодвинул стол в сторону, принес на это место стул, найденную в гараже веревку, сел на стул и стал делать две петли. Потом встал на стул, накинул одну маленькую петлю на крюк под потолком, а другую, побольше, затягивающуюся, накинул на шею. В этот момент ему стало вдруг удивительно хорошо и спокойно. Все вдруг обрело смысл. Внутри него не было и тени сомнения по поводу того, что он намеревался сделать, он прекрасно отдавал себе отчёт в своих действиях. А потому был как никогда спокоен, спокоен и умиротворён.
– Потерпите, я сейчас к вам приду, – произнес он вслух и потуже затянул на шее петлю. – Если Бог есть, то мы еще будем вместе…
При этих словах ни одна мышца не дрогнула на его лице… он улыбнулся и пихнул стоящий внизу стул вбок…
Но едва тот упал, как проклятый крюк в потолке вырвало с корнем, и Стэн рухнул на пол кухни, больно ударившись локтем и боком.
Он выматерился, с трудом поднялся с пола, поставил в нормальное положение упавший стул и в изнеможении опустился на него, потом долго сидел ссутулившись, опустив голову и спрятав лицо в ладонях.
Сколько это длилось, он не помнил. И только две женские фигуры, совсем недавно умерших мучительной смертью самых дорогих ему людей: одна больше, жены Эмили и другая поменьше – доченьки Сьюзан, чудились ему где-то совсем рядом. Как чудились они ему в тот день, когда он вернулся с их похорон в опустевший навсегда дом. Он долго бродил тогда по пустым комнатам и не мог поверить, что их обеих уже больше нет…
