Молодой охотник покачал головой.
– Не знаю точно, чем питаются в утробе, – сказал он. – Но молоком не питаешься, пока не появишься на свет. Я в этом уверен.
Старший охотник презрительно глянул на него:
– Ты ничего не знаешь. У тебя ведь нет детей? Что ты можешь знать об этом? Человек, у которого нет детей, рассуждает о детях, как будто у него их много. У меня пять детей. Пятеро. – Он поднял руку с растопыренными пальцами. – Пять детей, – повторил он. – И все пятеро созданы материнским молоком.
Охотники замолчали. У другого костра, предпочтя стулья бревнам, сидели рра Пула и двое его клиентов. Время от времени до охотников доносились звуки их голосов, их неразборчивая речь, но сейчас было тихо. Вдруг рра Пула встал.
– Здесь кто-то есть, – сказал он. – Может быть, шакал. Иногда они подходят довольно близко к костру. Остальные звери держатся на расстоянии.
Клиент, мужчина средних лет в шляпе с широкими обвисшими полями, встал и вгляделся в темноту.
– А леопард может подойти так близко? – спросил он.
– Никогда, – ответил рра Пула. – Они очень пугливые создания.
Женщина, сидевшая на складном брезентовом стуле, резко повернула голову.
– Там определенно кто-то есть, – произнесла она. – Прислушайтесь.
Рра Пула поставил кружку, которую держал в руке, и крикнул своим охотникам.
– Саймон! Мотопи! Принесите кто-нибудь фонарь. Живо!
Младший охотник встал и быстрым шагом подошел к палатке со снаряжением. Направляясь к своему работодателю, чтобы отдать фонарь, он тоже услышал шум и включил мощный свет. Луч заскользил по темным зарослям, окружавшим лагерь. В прыгающем круге света замелькали очертания кустов и небольших деревьев, странно плоские, одномерные.
– А вдруг это его спугнет? – спросила женщина.
– Возможно, – согласился рра Пула. – Но ведь нам и не нужны неожиданности?
Луч света, описав круг, на мгновение поднялся, осветив листья тернового дерева. Затем спустился по его стволу, и тогда они его увидели.
– Это ребенок, – сказал человек в широкополой шляпе. – Ребенок? Здесь?
Ребенок стоял на четвереньках. Застигнутый лучом фонаря, он застыл в нерешительности, как животное в свете фар.
– Мотопи! – позвал рра Пула. – Возьми этого ребенка и принеси сюда.
Охотник с фонарем быстро шел по траве, не отводя луча от маленькой фигурки. Когда он дошел до ребенка, тот рванулся назад, в темноту, но что-то помешало ему, он споткнулся и упал. Охотник бросился к ребенку, уронив по дороге фонарь. Раздался звук, как будто фонарь упал на камень, и свет погас. Но охотник уже схватил ребенка и поднял повыше, а тот брыкался и извивался.
– Не дерись со мной, малыш, – сказал охотник на языке сетсвана. – Я не причиню тебе вреда. Не сделаю тебе больно.
Ребенок дрыгнул ногой и попал охотнику в живот.
– Не делай так! – Он потряс ребенка и, держа одной рукой, крепко шлепнул по плечу. – Вот! Вот что тебе будет, если ты будешь лягать своего дядю! И получишь еще, если не остережешься!
Ребенок от неожиданности перестал сопротивляться и обмяк.
– И еще одно, – бормотал охотник, направляясь к костру рра Пула. – От тебя воняет.
Он опустил ребенка на землю, рядом со столом, где стояла керосиновая лампа Тили, но держал его за запястье, чтобы тот не вздумал убежать или лягнуть кого-нибудь из белых людей.
– Так вот каков наш шакаленок, – сказал рра Пула, глядя сверху вниз на мальчика.
– Он голенький, на нем ни клочка одежды, – сочувственно протянула женщина.
