Парень такого никогда не видел. В его школе, чтобы не происходило на уроке, ты обязан был оставаться на месте до звонка. Даже если учительница монотонно читала рецепт лунного пирога.
Он остановился и вопросительно посмотрел на спины уходящих. Его пронзил внутренний острый укол в непрофессионализме. Учитель постарался исправить положение.
– Кто из вас считает историю интересным предметом? Поднимите руки.
Отчаянная попытка завлечь подростков в интерактив была расценена ещё хуже, чем монолог. Дети откровенно начали переговариваться и потеряли всякий интерес к новому субъекту.
– Ребят, тише, урок идёт, – растеряно попросил Даниил.
– Всё равно никто не слушает, – выкрикнул с последней парты длинный и худой парень с растрёпанной копной каштановых волос.
Учитель был удивлён и несколько подавлен. Его не учили в университете, как реагировать на провокации. Хотя даже если и учили, то он скорее всего в это время был где-нибудь на фестивале в Большом Завидово.
– Скучно, – подхватила завывающим тоном девушка и сказала соседу, – Пойдём поедим?
– Да, пойдëм, – полностью игнорируя учителя, ответил парень.
В итоге из класса вышли практически все, а учитель так и не нашëл слов, чтобы их остановить. Его предупредили, что обычные правила в этой школе не работают, и если ученик не хочет сидеть на твоём уроке, то он может выйти. Но Даниил Павлович и подумать не мог, что это произойдёт в реальности.
Осталось только три человека. Полненькая девушка в очках, та над которой точно посмеиваются её "взрослые" размалёванные одноклассницы. Очень низенький, но симпатичный паренëк с такими же насыщенно карими глазами, что и у Даниила. И тот самый длинный крикун с последней парты.
– Что ж, продолжим урок, – медленно произносит Даниил, стараясь изо всех сил скрыть дрожь в голосе и устоять на ватных ногах.
Он никогда не думал, что равнодушие к учителю, это так больно. Будто ударили под дых.
– А вы нам за это зачëт поставите? – вальяжно спросил крикун.
– Нет, – собравшись, ответил парень, – Только по результатам контрольной.
Девушка с первой парты и лохмач с последней встали и тоже вышли из класса.
Даниил Александрович остался наедине с низкорослым девятиклассником, что очевидно чувствовал себя весьма неловко.
– А ты чего не уходишь? – раскрасневшись и уже не пытаясь выправить ситуацию, спросил учитель.
– Вас жалко, – с кривой полуулыбкой тихо ответил парень.
Второй удар в грудь. Даниил за несколько минут осознал, что дети к нему если что-то и испытывают, то только жалость. Не лучшее начало работы.
У Виктории всë прошло иначе.
Она была воспитанником советским учителей. В пятых и шестых классах дисциплина была налажена моментально. Одна девочка как-то захотела уйти с урока, на что женщина просто перекрыла ей выход.
– Куда? – закрывая всем телом проход, строго спросила женщина.
– Я хочу на воздух, – пролепетала девочка.
– Я выходить не разрешала. Сиди на месте и выполняй задание.
– Но я хочу выйти.
– Ты понимаешь для чего в этой школе? Твои родители заплатили кучу денег, чтобы ты получала образование. Ты же не хочешь быть кассиром в Пятёрочке?
Девочка не понимала о чём говорит эта грузная женщина. Что такое «Пятёрочка» и почему кассиры – это плохо? Школьница лишь похлопала глазами и медленно поняла, что ей легче просто сесть на место.
Виктория добилась тишины и вымученного внимания.
На следующем уроке некоторые дети забыли тетради, на что учительница возразила:
