Я засмеялся.
– На самом деле, таскать рыбу в зимнем океане, вкалывать как раб на галерах, мёрзнуть и недосыпать в путину – такую жизнь можно назвать как угодно, только не романтикой. Нет уж, спасибо. Лично я на всю жизнь нарыбачился. Ты лучше скажи, как в Москве очутился? Решил не изобретать велосипед и вступить в ортодоксальную секту успешных человеков? Какие там этапы посвящения? Москва, семья, фирма, крутая тачка, две недели на Сейшелах, московская квартира…
Тим хмыкнул:
– Посвящение квартирой ещё не прошёл. На очереди. А ты что думаешь делать со своей жизнью?
– Пусть она сама думает, что со мной делать. Как могу оттягиваю пока начало служения богу мещанства – ужасному и могучему. Живу как придётся. Мне нравится. А там посмотрим.
– Ты рассуждаешь, как моя сестра. Она тоже со своей жизнью всё никак не определится – бросается из огня в полымя. Из художников – в медработники, из артисток – в садовники. То в приюте для собак работает, то на археологические раскопки едет, то газету издаёт. Один университет бросила, в другой поступила, на заочный перевелась… С ума с ней сойдёшь. Я, говорит, ищу себя в этой жизни. Как найду, дам вам знать.
– Она с тобой, в Москве?
– Нет, в городе у нас чудит. Она от Юрзовки далеко не уедет.
Тим поманил меня пальцем и указал на светящееся балконное окно за нашими спинами.
– Вот же она сидит. Видишь? Не узнаёшь, что ли?
Я стал сосредоточенно вглядываться в лица девушек – смеющиеся, задумчивые, оживлённые, скучающие… Кто же из них Леська? Неужели так сильно изменилась?
– Лесь! – позвал Тим. – Можно тебя на минутку?
Девушка, сидящая на диване по-турецки, в джинсовых шортах и майке с пацификом, изящно спустила длинные стройные ноги на пол и подошла к брату – худенькая, лёгкая, словно воздушная. Короткая стильная стрижка на мягких шелковистых волосах, красивый рисунок розовых губ… Я смотрел на неё и не находил ничего знакомого. Или все-таки?.. Пожалуй, те же блестящие голубые глаза, те же веснушки на носу…
– Я Димку сразу узнала, – объявила она. – Вот, думаю, угадает ли он меня? Увы…
– Ты очень изменилась, – растерянно сказал я. – У тебя и волосы другого цвета, – пробормотал, глядя на её каштановые пряди.
Леся рассмеялась:
– Краска в наше время творит чудеса.
– Извини. Не то хотел сказать. Я имел в виду, что помню тебя совсем ребёнком, а ты, оказывается, уже выросла.
– Выросла-то как! а загорела-то! а похудела! в чём душа держится! – дурашливо подхватила Леська.
– Леся! – одёрнул её Тим. – Ну что ты в самом деле! Ты же видишь, у товарища культурный шок от твоей взрослости и твоей несравненной красоты. Будь к нему снисходительней.
– Честное слово, – начал оправдываться я, – даже не знаю, почему меня твоё явление так поразило. Шаблон образа «сестры друга» разбит вдребезги. Как теперь вести себя с ней, если она взрослая и привлекательная девушка? Я в растерянности…
– От растерянности, смущения и замешательства есть одно верное средство, – Леська покачала у нас перед носом бутылкой коньяка. – Очень хорошо помогает также при ломке стереотипов.
– У меня предложение, – Тим отобрал у сестры бутылку. – Давайте отсюда смоемся. Я знаю в этом доме одно хорошее местечко. Посидим втроём, напьёмся как следует. Кто за?
Прихватив со стола ещё одну бутылку и кое-какой снеди на закуску, мы выскользнули в подъезд.
На площадке стояла молодая женщина и, прислонившись к перилам, нервно курила. Одета, причёсана, накрашена и украшена она была так, чтобы даже несведущему человеку была видна крупная надпись «ДОРОГО» на её стильном прикиде.
