– Чего ты вздыхаешь все время? – не выдержала я.
– Я не вздыхаю, – угрюмо сказал Миша.
– Ты пугаешь рыбок.
– Ну и фиг с ними.
– Шел бы погулял где-нибудь.
– Ты меня гонишь?
– Ты не с той ноги встал? – Я отложила карандаш в сторону.
– Мне скучно. Ты рисуешь эту фигню, а я сиди как приклеенный. На фиг нужна такая любовь, мало того, что скучно, так еще и кончится все через пару недель, улетишь после маминой свадьбы в свою Анапу, а я останусь дурак дураком…
– Я тебя не держу, – тихо сказала я, надеясь, что за очками не видно, что на глазах собираются слезы. – Ты прав, лучше нам расстаться сейчас.
– Я не могу.
– Может, кончилась любовь? Может, и не было ее вовсе? Подумаешь, поцеловались пару раз. Если хочешь, уходи.
– Я не могу!
– Я всего лишь подружка младшей сестренки, ты всего лишь старший брат подружки, не было никакой любви.
– Ты правда так думаешь?
Я отвернулась, потому что слезы прятать было уже невозможно:
– Я не знаю, что мне думать. Наверное, тебе лучше уйти.
– Я не хочу уходить. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я не хочу сидеть весь день как приклеенный, но ничего не могу с собой поделать. Я с ума схожу от скуки, а если ухожу, то как представлю, что ты скоро уедешь и я тебя больше не увижу, – бегу обратно. Погоди, ты что, плачешь?
– Миша, перестань твердить о моем отъезде.
– Не плачь, ну ты чего?
– Миша, знаешь, это слишком больно. Я хочу, чтобы ты ушел, я хочу привыкнуть к мысли, что мы больше не увидимся.
– То, что ты говорила раньше, про каникулы, про письма, что мы закончим школу и встретимся…
– Может, я пожалею об этом, – я уже ревела, не скрываясь, – но именно сейчас мне будет легче, если мы с тобой поссоримся, чем ждать, когда закончим школу и встретимся.
– Марина, ты не права, – в дверях неожиданно появился дядя Сережа, – простите, ребята, что вмешиваюсь, но так нельзя!
– Не вмешивайтесь в мою жизнь! – крикнула я. – Я в вашу не лезу!
Я убежала в ванную и закрылась там. Немного погодя я услышала, что хлопнула входная дверь – Миша ушел. Когда я вышла и снова принялась вычерчивать вензеля, дядя Сережа мне ничего не сказал, и я не стала извиняться. Я не чувствовала себя виноватой.
Таня, против ожидания, не обиделась на меня, нам сшили одинаковые вечерние платья с розовато-лиловыми воланами, и на свадьбе мы притворялись, что близняшки. У Лены с Кешей гостей было человек пятьдесят, а у мамы с дядей Сережей только я да сотрудники «Пряничного домика», и то они работали, а не веселились.
– У меня такое ощущение, что я тут в гостях, – тихо сказала мама.
– Ты здесь королева, – отвечал ей дядя Сережа.
– Все равно это наш день, правда?
– Давай убежим?
Таня и Танина бабушка заверили их, что со мной все будет в порядке, и мама с дядей Сережей действительно сбежали, уехали на машине, а я осталась. В общем, так и должно было быть. Мы с Таней и тетей Леной танцевали, хихикали над подвыпившими гостями; я немного завидовала маме – они, наверное, мчатся на машине по сверкающему всеми огнями вечернему городу, окна открыты, мамины волосы шевелит теплый ветер…
– Ты хочешь танцевать? – вдруг спросила меня Таня.
– По-моему, мы уже много танцевали, – смеясь, ответила я.
– Ты не поняла, – загадочно сказала Таня.
– Ты со мной хочешь танцевать? – спросил меня из-за спины кто-то.
Я обернулась – там был Миша, в черной блестящей рубашке, очень строгий и подтянутый.
– Где ты был?
– Я все время был здесь, только ты меня не замечала.
